Дружина

Немалое количество разных пришвартованных судов и обилие складов и амбаров у причала говорили о том, что Белоозеро крупный торговый узел, через который идут товары из Халифата и Персии с одной стороны, и из Ганзы, Руси и Биармии с другой. Это был город варягов и купцов. Вот оттуда и вся его основательность.

Не прошло и получаса, как со стороны городища показалась процессия человек в двадцать, среди которых я заметил только вооружённых варягов. Во главе шёл человек среднего роста, но с виду крепкий и коренастый с волевым лицом, на котором выделялись длинные пышные усы и бритый подбородок. Тёмно-красные шапка и плащ-корзно завершали портрет. По всем приметам пожаловал сам ярл Рогволд.

– Поздорову, братья варяги, – приветствовал он, – истинно ли, что вся ладожская земля ныне под нурманами?

– Так, ярл Рогволд, – глухо ответил Олег, глядя исподлобья, – я ярл Хелегов от рода Хергейра Хрорека, а то наследница рода Ингегерд, а то моя жена Инга. А то моя дружина, вернее то, что от неё осталось. Нурманы Хальвдана разорили все наши города, и ныне я здесь у тебя. Примешь ли?

Рогволд, молча, подошёл и обнял Олега, потом повернулся к женщинам, слегка поклонился и подал им руки, помогая встать. Растянувшейся на сотню метров толпой мы отправились в город. Наши и местные варяги смешались, многие знали друг друга, или имели общих друзей, и всем было что рассказать.

Я топал среди своих мужиков с двумя невыносимыми желаниями: отогреться в парной бане, помыться и выспаться в тепле до упора. В тот день исполнилось только одно, удалось отоспаться в большом воинском доме на толстом набитом свежим сеном тюфяке под мерное потрескивание огня в трёх больших очагах. Зато на другой день отмылись до скрипа в финской баньке, которую мы отыскали в пригороде.

Следующие пять дней, мы отогревались и отъедались в Белоозере и устраивали мозговые штурмы, решая неразрешимые задачи. Олег с женщинами не покидали терема ярла, и о чём они там толковали всё это время, понятия не имею.

Сильно порадовало то, что в городе обитало сотни три служивых варягов, да шесть сотен находилось в резерве, да дважды по столько – в окрестных весях и воинских станах. В этих краях многие из варягов постарше женились на местных мерянках и завели хозяйство. Да и пришлые варяжские ватаги, не миновали Белоозеро, заскакивая сюда, то с купеческими караванами, то сами по себе. По моим прикидкам Рогволд мог поставить в строй сразу до десяти сотен бойцов, имея такой же резерв, что внушало определённый оптимизм. Именно здесь в Белоозере пришло ощущение, что наследница Рюрика и ярл Олег наконец то в безопасности, и, что, так или иначе, первая династия на Руси состоится.

С другой стороны, где мы, и, где Русь, а тем более Киев? Я вздохнул и поморщился, представив непочатый край предстоящей работы.

Однажды вечером мы сидели в казарме у очага, потягивали медовуху и болтали о разном. К нам подсел Олег. Он по-дружески втиснулся между Ставром и Стерхом и протянул руки к огню. Отблески огня бегали по его лицу, делая похожим на маску:

– Поздорову, варяги.

– И ты будь здрав ярл Олег, – я прищурился, догадываясь, что он сейчас предложит.

– Давеча баяли с ярлом Рогволдом, – проговорил Олег, уставившись на огонь, – пора силы сбирать.

«Слава богам, очнулись», – подумал я с некоторой иронией. А Олег продолжил:

– На вашу ватагу у меня великая надёга. О том, что вы и мы сделали там, – он махнул рукой на запад, – ещё гусловеры сказы сложат. Но кровь Скули взывает к отмщению. – И Олег громко скрипнул зубами.

– Ярл Олег, – я едва сдержался, чтобы не сказать, что и город Карела и дружина с ополчением погибли именно из-за твердолобости и высокомерия Скули. Я старался подобрать убедительные слова, чтобы Олег также не влез в преждевременную авантюру и не погубил всё дело, – время мести ещё не пришло. В моей земле говорят: месть – питща холодная.

– То моя боль, – проговорил он и вздохнул, – но ноне я об ином. Намедни в детинец явились гости ганзейские и много чего поведали, что творится за морем на землях закатных. Там сызнова разгорелась война за нурманский престол, и верх взял Харальд Лохматый. Сей Харальд назвался конунгом всего севера и заставил всех нурманов решать: либо с ним, либо голову долой, либо с глаз вон. Немало бондов, хёрсиров и вольных викингов бежало к инглянам, франкам и саксам, а иные повернули носы драккаров и кнорров сюда на восход. Мало нам Хальвдана, так новые головорезы вот-вот пожалуют. Ходят слухи, что много беглых посадных бондов заявится, а они ведь пожелают здесь жить и землёй нашей владеть.

– Не печалься, ярл Олег, – я всё время пытался подвести его к нужному решению, – ведь есть выход и из той беды. Бросить клич. Собрать варягов, призвать русов верховых и низовых, словен новоградских, корел заладожских, бьярмов двинских и беломорских, мерян, весян, да кривичей плесковских. Вот тебе и дружина, и войско исполчённое. Но на то надобно терпение и волю явить. Нурманов разбойных побьём, а бондов не страшись, то землеробы, народ мирный, им и здесь доля найдётся.