Друзья. Больше, чем просто сериал. История создания самого популярного ситкома в истории

Отец Чендлера впервые появляется в предпоследнем эпизоде седьмого сезона. До свадьбы остается две недели, и Моника понимает, что они не получили ответа на приглашение от отца Чендлера. «О, точно, наверное, это потому, что я не посылал ему приглашения», – говорит ей Чендлер. Как оказалось, он намеренно избегал своего отца, который тщетно пытался воссоединиться с ним в течение многих лет (даже прилетал в Нью-Йорк). Чендлер перечисляет причины, которые понятны и совершенно абсурдны: его отец появился на школьных соревнованиях по плаванию, одетый в женскую одежду, и однажды занимался сексом с мистером Гарибальди. «Кто такой мистер Гарибальди?» – спрашивает Моника. Какая разница?! Логично, что ее нет. У Чендлера есть много причин обижаться на обоих своих родителей, и он не первый ребенок, который переносит эти обиды во взрослую жизнь. На героя так сильно повлияла детская травма, что было бы больно, если бы не было так смешно (посмотрите «Эпизод, где Чендлер не может плакать»). Но Моника говорит, что Чендлер уже слишком долго поливает грязью своего отца. Шутки стареют, и он тоже. Может быть, ему пора повзрослеть и сесть в самолет.

Они вдвоем летят в Вегас и идут смотреть кабаре Хелены Хэндбаскет. Сцена открывается великолепным камео настоящей транс-актрисы (и тогдашней золовки Кортни Кокс), покойной Алексис Аркетт. Она официантка, которая спрашивает, принял ли кто-нибудь их заказ, заставляя Монику впасть в замешательство при выборе местоимения: «Да, она приняла. То есть он. Она? Извините, я здесь в первый раз!» Это пророческий момент, и он показывает, что сценаристы все же немного осознавали чувствительность области, на которую они вступали. Появление Хелены, очевидно, разыгрывается для большого смеха («А вот и папочка», – ворчит Чендлер), и большая часть сцены посвящена Тернер, делающей каламбуры и флиртующей с толпой в ее наилучшей манере. Но в центре этого – острый момент расплаты между родителем и ребенком. Она замечает обручальное кольцо Моники, понимая, что ее не пригласили на свадьбу сына. Наконец, Чендлер встает и говорит, что он был бы рад, если бы она присутствовала. «Правда?» – спрашивает Хелена. Чендлер улыбается: «Я буду очень счастлив, мэм».

Это трогательный момент печали, принятия, боли и любви, все в одном коротком разговоре. Вдвойне душераздирающе видеть, как сильно эта женщина хочет присутствовать в жизни своего ребенка, и знать, что ее, вероятно, никогда там не будет. Чендлер сделал искренний жест, но я не вижу, чтобы он ходил на собрания организации PFLAG («Родители, семьи и друзья лесбиянок и геев») или заново налаживал контакт со своим отчужденным родителем. К следующему эпизоду, когда Хелена прибывает на свадьбу, она снова ходячая кульминация.

«Но они приглашают ее на свадьбу. Несмотря на то что ее семья смеется над ней, она все равно приглашена на свадьбу своего сына. Понимаешь? Это так печально, что такой способ репрезентации так долго считался правильным», – заметила Руд. Но для Руд это было лучше, чем ничего. Это позволило ей представить будущее, в котором она могла бы однажды стать родителем и даже получить приглашение на свадьбу своего ребенка. «Не знаю, можно ли это назвать прогрессом или чем-то в этом роде. Но я думаю, что если бы вы были закрытым транс-подростком или чуть старше и смотрели «Друзей», то, увидев этот эпизод, ассоциировали бы себя с этим персонажем», – сказала Руд. В этом есть что-то знакомое. И поскольку она счастлива, у нее есть карьера и отношения – это намного лучше просмотра «Закона и порядка», где каждый транс-персонаж умирает.

Руд признала очевидные оплошности, которые скорее сбивают с толку, нежели оскорбляют кого-то: «У них есть женщина-цисгендер, играющая персонажа, которая именно таковой и является. Но все обращаются с ней так, как будто она – мужчина в парике». В свадебном эпизоде есть сюжетная линия, в которой Моника просит Рэйчел присмотреть за «мужчиной в черном платье» – отцом Чендлера. Руд заметила, что никто не будет смотреть на Кэтлин Тернер и думать: «мужчина в платье». Это просто выглядит чрезвычайно неряшливо, запутанно и странно. Но, отложив в сторону этот недочет, она сказала: «Герой не так уж плох. Она талантлива и забавна, и, кажется, живет очень счастливой жизнью. Просто ужасно то, как все остальные относятся к ней». Суть в том, что она была там, на свадьбе, и ее показали по телевизору. Она была доказательством того, что транс-люди существовали в эпоху, когда их едва ли даже признавали. «Транс-женщины жаждали увидеть себя на экране, – сказала Руд и добавила: – Итак, когда мы увидели себя не в таком ужасном образе, как раньше, это казалось великим делом».