Читаем Друзья моих друзей (Главы из книги) полностью

Мне вспомнился великий мистик Эхнат. Один человек приходил к Эхнату в течении многих лет. Однажды он пришел рано утром, когда никого не было и обратился к Эхнату, "Прости меня, пожалуйста. Я пришел рано, так чтобы тут никого не было, потому что я собираюсь задать вопрос, который всегда хотел задать, но был так смущен что сдерживал себя."

" Зачем тебе было смущаться," сказал Эхнат. "Ты мог задать любой вопрос, в любое время. Садись сюда."

Таким образом они уселись в храме и человек сказал, "Мне трудно. Как бы это выразить? Мой вопрос вот в чем, годами я приходил к тебе и никогда не видел тебя грустным, расстроенным. Я никогда не видел тебя в беспокойстве, в какой-либо тревоге. Ты всегда счастлив, всегда удовлетворен, доволен. Я не могу этому поверить. Мой сомневающийся ум говорит, "Этот человек притворяется." Я спорил со своим умом, говоря ему что ты не можешь притворяться годами. "Если он притворяется, попробуй сам." И я пробовал - ну пять минут, самое большее семь минут и я полностью забываю об этом. Приходят заботы, приходит гнев, приходит грусть, а если никто не приходит, тогда приходит жена! - и все притворство исчезает. Как это тебе удается день за днем, месяц за месяцем, год за годом? Я всегда видел ту же радость, то же милосердие. Прости меня пожалуйста, но остается сомнение что каким-то образом ты притворяешься. Возможно у тебя нет жены, похоже что это единственная разница между мной и тобой."

"Ну ка, покажи мне свою руку," сказал Эхнат.

Он взял его руку в свою, посмотрел на нее, вгляделся очень серьезно...

"Что-нибудь не так? Что случилось?" спросил человек. Он совершенно забыл о своем сомнении, о своем притворстве, об Эхнате.

"Прежде чем я начну отвечать на твой вопрос," сказал Эхнат, " Просто так, кстати, я вижу что твоя линия жизни закончилась... еще всего лишь семь дней. Поэтому я хотел сказать тебе это сначала, потому что я могу забыть. Стоит мне начать объяснять и отвечать на твой вопрос как я могу забыть."

"Меня больше не интересует вопрос и меня больше не интересует ответ. Только помоги мне встать." сказал человек. Он был молод. "Ты не можешь встать?" спросил его Эхнат.

"Я чувствую что вся энергия ушла," ответил человек. "Только семь дней, а у меня было столько планов... все разрушено. Помоги мне! Мой дом недалеко, только проведи меня до дома."

"Ты же можешь идти," сказал ему Эхнат. "Ты можешь ходить - ты пришел всего несколько секунд назад отлично передвигаясь сам." Человек кое-как попытался встать, он выглядел так, как будто из него высосали всю энергию. Когда он спускался вниз по ступеням, можно было заметить как он вдруг постарел, он опирался на перила. А когда он шел по дороге было видно что он мог упасть в любой момент, он шел как пьяный. Кое как он добрался до дома.

Все вставали - было раннее утро - а он пошел спать. Все его спрашивали, "Что случилось? Ты болен, плохо себя чувствуешь?"

"Теперь даже болезнь не имеет значения," ответил он. "Чувствовать себя хорошо или плохо - какое это имеет значение. Моя линия жизни оборвалась только семь дней. Сегодня воскресенье, в следующее воскресенье с заходом солнца я умру. Я уже умер!"

Весь дом опечалился. Начали собираться родственники, друзья потому что Эхнат никогда не лгал, он был правдивым человеком. Если он так сказал, значит смерть неминуема. На седьмой день, как раз перед заходом солнца плакала жена, плакали дети, плакали братья, а старики мать и отец потеряли сознание. Эхнат подошел к дому и все ему сказали, "Ты пришел как раз во время. Благослови его, он отправляется в неведомое путешествие."

За семь дней тот человек так изменился, что даже Эхнату нужно было сделать усилие чтобы его узнать. Он был просто скелет. Этнат потряс его, тот кое как попытался открыть глаза. "Я пришел сказать тебе что ты не умрешь," сказал ему Эхнат. "Твоя линия жизни еще достаточно длинна. Я сказал что ты умрешь через семь дней в ответ на твой вопрос. Это был мой ответ."

Человек вскочил. "Это был твой ответ?" воскликнул он. "Боже мой! Ты же уже убил меня. Я ведь уже только смотрел в окно ожидая захода солнца, и я бы умер."

Все обрадовались но человек спросил, "Что это был за ответ? Такого рода ответ может убить человека. Похоже что ты несешь смерть. Мы в тебя верим, а ты пользуешься нашим доверием."

"Кроме такого ответа, ничего бы не помогло," сказал Эхнат. "Я пришел спросить тебя, за эти семь дней ты поссорился с кем-нибудь, рассердился на кого-нибудь. Ходил ли ты в суд по своему обыкновению, тебя можно найти в суде каждый день." Он был такого рода человеком, это было его работой. Даже для убийц он был готов стать очевидцем, только заплати ему достаточно. Он проходил очевидцем в суде по одному убийству, но суд знал что этот человек не мог быть очевидцем всего - он был профессиональным свидетелем...

Эхнат спросил его, "Что случилось с твоей работой? За семь дней сколько раз ты был очевидцем, сколько ты заработал?"

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука