Читаем Друзья моих друзей (Главы из книги) полностью

"Увидимся в следующем году," сказал ему доктор Клейн.

Они пожали друг другу руку, но как только пациент вышел из кабинета, доктор Клейн услышал громкий треск. Он открыл дверь и там лицом вниз лежал господин Левинский. "Доктор," воскликнула сестра, "Он только что упал. Он рухнул на пол как мешок!"

Доктор послушал его сердце и сказал, "Боже мой, он умер." При этом он даже просунул свои руки под руки трупа.

"Быстрее," сказал доктор, "Возьмите его за ноги!"

"Что?" спросила сестра.

"Ради бога," сказал доктор, "Давайте повернем его. Мы должны сделать так чтобы выглядело как будто он заходил!"

Просто будьте немного более разумны. Говорят что разум не приносит много пользы если вы недостаточно разумны чтобы знать как его использовать. На днях я наткнулся на потрясающе великое открытие. Оно гласит что каждый идиот с которым вы встретитесь на земле является конечным продуктом миллионов лет эволюции. Разум определенно редкое явление, но люди собравшиеся вокруг меня - уже одно то что у них хватило смелости здесь находиться является достаточным доказательством их разума. Теперь вам нужно пустить свой разум в ход.

"Боже мой," вздохнул Пэдди. "У меня было все что может пожелать человек - любовь великолепной женщины, прекрасный дом, куча денег, красивая одежда."

"А что случилось?" спросил Симус.

"Что случилось? Вдруг, откуда ни возьмись, без никакого намека на предупреждение вошла моя жена."

Просто будьте бдительны - опасности на каждом шагу. Человек решивший стать медитатором должен быть очень осторожен.

По утверждению Лао Цзы медитирующий человек всегда ступает так как будто он переходит зимой через ледяной поток, очень осторожно, очень бдительно. Если вы не очень осторожны, не очень бдительны, трансцендировать ум которому миллионы лет и его функции будет тяжело. Несмотря на то что стратегия проста, иной раз простое кажется самым трудным - и в особенности когда вы совершенно с ним не знакомы.

Для вас медитация всего лишь слово. Она не стала вкусом, она не была пищей, она не была вашим переживанием, поэтому я могу понять ваше затруднение. Но и вам нужно понять мое затруднение, у вас может быть много болезней, но у меня есть только одно лекарство и моя проблема в том чтобы продолжать продавать одно и то же лекарство разным пациентам, для разных заболеваний. Мне все равно какая у вас болезнь, потому что я знаю что у меня только одно лекарство.

Какова бы ни была ваша болезнь, я рассмотрю ее, но в конце концов вам придется принять то же самое лекарство. Оно никогда не меняется. Насколько я знаю, за эти тридцать пять лет оно никогда не менялось. Я видел миллионы людей, миллионы разных вопросов и уже перед тем как услышать вопрос, я знаю ответ. Их вопрос не имеет значения, а имеет значение то как сделать так, чтобы подогнать их вопрос к моему ответу.

Глава 19

ЗДОРОВЬЕ И ПРОСВЕТЛЕНИЕ

В чем различие между безумием и просветлением?

Существует огромное различие но также и огромное сходство. Сначала нужно понять сходство потому что без понимания сходства, будет трудно понять различие. И безумие, и просветление - за пределами ума. Просветление - над умом, но оба они вне ума. Поэтому, в отношении безумца у вас существует выражение "не в своем уме". То же самое выражение может быть использовано в отношении просветленного человека, он тоже не в своем уме.

Ум работает логически, рационально, интеллектуально. Ни безумие, ни просветление не работают интеллектуально. Они похожи, безумие пало ниже разума а просветление возвысилось над разумом, но оба они иррациональны, поэтому иногда на Востоке сумасшедшего принимают за просветленного. Таковы сходные черты.

А на Западе, изредка - это не каждодневное явление, но изредка просветленного человека принимали за сумасшедшего, потому что Запад понимает только одно, если вы не в своем уме, то вы безумны. У него нет категории для того что выше ума, он имеет только одну категорию - ниже ума.

На Востоке неправильное понимание происходит оттого что веками Восток знал людей которые были не в своем уме и в то же время над умом, следовательно они подобны безумцам. Для масс Востока это создает путаницу, это создает проблему. Они решили что лучше ошибочно принять сумасшедшего за просветленного, чем принять просветленного за сумасшедшего, потому что что вы теряете приняв сумасшедшего за просветленного человека? Вы ничего не теряете. Но ошибочно принимая просветленного человека за сумасшедшего вы определенно теряете потрясающую возможность. А неправильное понимание возможно из-за схожести...

Иногда у сумасшедшего могут быть проблески, которых не может быть у рационального человека, потому что сумасшедший шагнул за пределы механизма ума, конечно не в ту сторону, через черный ход, ведь он все же сумасшедший. Но даже с черного хода он может получить несколько проблесков недоступных тем кто никогда не выходят из дому. Конечно, ему не настолько повезло чтобы выйти через парадную дверь, это требует огромного усилия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука