Дуэль Пушкина

Столичная барышня Аннета Оленина, двоюродная сестра Анны Керн, выделялась среди сверстниц. Она получила хорошее образование и уже в 17 лет была пожалована во фрейлины. Девица писала стихи и занималась сочинением романтических повестей, прекрасно танцевала, любила верховую езду. В доме Олениных собирался цвет образованного столичного общества. Тут царила атмосфера непринуждённости, постоянно звучала музыка. Михаил Глинка был частым гостем Олениных. Дочь брала у него уроки музыки. За исключением карт допускались любые игры, например — детская игра в «кошки-мышки»[248].

Поклонение Пушкина придало красоте Аннеты особый блеск. Однако друзья, хорошо знавшие поэта, с некоторой долей иронии описывали его чувства к барышне. 7 мая 1828 г. князь П.А. Вяземский писал жене: «Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в неё влюблён»[249]. Сам князь был в то время неравнодушен к девятнадцатилетней девице Александре Россети. Мимолётные увлечения рождали мимолётные стихи. Вяземский воспел глаза Россети («Южные звёзды! Чёрные очи!»), Пушкин сложил мадригал в честь очей Олениной:

…сам признайся, то ли делоГлаза Олениной моей!…Потупит их с улыбкой Леля —В них скромных граций торжество;

Поднимет — ангел РафаэляТак созерцает божество.

В глазах Аннеты Пушкин находил детскую простоту, лицо сравнивал с ликом ангела. Однако в рисованных портретах Олениной, торопливо набросанных рукой поэта, ангельские черты начисто отсутствуют[250]. Оленина обладала своенравным характером, за что получила прозвище «Драгунчик»[251].

Можно отметить любопытный парадокс. Никогда поэт не чувствовал столь остро своё одиночество, тщетность надежд, как в свой день рождения 26 мая 1828 г., когда увлечение Олениной, казалось бы, достигло высшей точки. В тот день были написаны строки:

Дар напрасный, дар случайный,Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайнойТы на казнь осуждена?…Цели нет передо мною:Сердце пусто, празден ум…

Анна Алексеевна была девушкой добродетельной, спокойной и рассудительной. Она отдавала дань совершенству посвящённых ей стихов, но поклонение поэта не тронуло её сердца.

Тебя страшит любви признанье,

Письмо любви ты разорвёшь,Но стихотворное посланьеС улыбкой нежною прочтёшь.

Пушкин писал Аннете комплиментарные стихи:

…Что ваши взоры — сердцу жалы,Что ваши ножки очень малы,Что вы чувствительны, остры,

Что вы умны, что вы добры,Что можно вас любить сердечно…

Может быть, увлечению поэта недоставало глубины. Зато намерения его были самыми серьёзными. В черновиках Пушкина 1828 г. можно обнаружить фамилию Pouchkine, написанную поверх имени Annete, и в другом случае Annete Pouch.[252] По словам П. Губера, Пушкин то ли получил отказ, то ли сам отступил в последнюю минуту наподобие гоголевского героя[253]. Сочинения Олениной проясняют историю сватовства поэта. Образованная барышня поначалу писала роман из своей жизни, а потом обратилась к жанру дневника. Её записи отличались искренностью и прямотой.

Предметом тайных вздохов барышни был немолодой фат вдовец полковник князь А.Я. Лобанов-Ростовский, но это её увлечение оставалось тайной для всех. Она питала чувства также к юному хорунжему Чурину. Но к матримониальным планам её увлечения не имели никакого отношения. Рассуждения барышни о браке отличались трезвостью. «Я сама вижу, — писала она в дневнике, — что мне пора замуж: я много стою родителям»; «И так как супружество есть вещь прозаическая, без всякого идеализма, то рассудок и повиновение мужу заменит… пылкость воображения» и пр.[254] 18 июля 1828 г. Оленина записала: «Пушкин и Киселёв — два героя моего настоящего романа».

«Браки заключаются на небесах». Поговорка означала, что вопрос о замужестве юной дочери решали родители, положась на Бога и руководствуясь земными заботами. В глазах чиновной семьи Олениных поэт был незавидным женихом. Свет питает почтение к поэту, писала в дневнике девушка, не за его гений, а ввиду расположения к нему царя, «который был его цензором»[255]. У родителей невесты не было иллюзий по поводу царской милости к Пушкину. Помимо двух официальных постов — директора Публичной библиотеки и президента Академии художеств — А.А. Оленин был облечён ещё и саном государственного секретаря. Жандармское расследование о крамольных стихах Пушкина завершилось 28 июня 1828 г. решением Государственного совета об учреждении секретного надзора над стихотворцем, а точнее об ужесточении такового надзора. Протокол совета был подписан отцом Аннеты.