Дух времени. Введение в Третью мировую войну

По данным People Think Tank, который является аналитическим центром при официальном медиа ЦК КПК «Жэньминь жибао», на июнь 2022 в «умных городах» Китая практически повсеместно и круглосуточно ведётся видеонаблюдение за всеми гражданами — от поведения учащихся в классах до наблюдения в общественных туалетах для контроля экономии использования туалетной бумаги.

Охват населения практически полный — 99,3 % (47 % на транспорте, 43,9 % при контроле доступа и проверке посещаемости на работе и учебе, 33,5 % при контроле входа и выхода в жилые дома). 70 % жителей это приветствуют, 30 % не слишком счастливы, и при этом 67 % признают, что власти злоупотребляют видеонаблюдением, а 44,6 % считают, что «распознавание лиц само по себе нарушает неприкосновенность их частной жизни и заставляет чувствовать, что за ними наблюдают».

Конечно, эти процессы вызывают беспокойство в странах Запада, например исследовательская группа под руководством профессора Ноама Ютмана из Лондонской школы экономики и Дэвида Янга из Гарвардского университета провела большое исследование под названием AI-tocracy.

Они проанализировали обширные данные о китайских компаниях, работающих в области искусственного интеллекта, и их контракты на госзакупки для слежения в течение последних десяти лет. Согласно их результатам, новые технологии укрепляют власть автократа, а спрос автократа на технологию стимулирует дальнейшие инновации за пределами областей, приносящих автократу непосредственную пользу, то есть все, в общем-то, в плюсе — такое государственно-частное партнёрство.

По всей видимости, китайские «умные города,» как и «социальный кредит», будут несколько лет пилотироваться, а затем, с доработками, объединятся в целостное цифровое государство — единственное в своём роде и самое сильное, самое значительное на Земле. Предположу, что китайские власти планируют сделать это примерно к 2030 году.

Но, возможно, главное, что нужно понять: Китай не просто создаёт инфраструктуру или не просто следит за гражданами, нет, он создаёт инструментарий для производства субъективности, но не за счёт социального давления, а за счёт цифрового контроля. И это уже сейчас у них очень неплохо получается…

«К 2022 году Китай стал невозможным местом для жизни, — пишет для The Critic Джек Левер, который до этого семь лет работал в Китае преподавателем. — Первоначальная реакция Китая на COVID достойна восхищения, но она превратилась в безумный авторитарный кошмар. Китайцы всегда были националистами, но при Си Цзиньпине их национализм стал агрессивным и повсеместным. После COVID Китай чувствовал себя местом, где невозможно было избежать политики, и эта политика становилась чрезвычайно уродливой. […]

Китай совсем другое место, чем страна, в которую я приехал семь лет назад. Некоторые из изменений были хорошими: загрязнение воздуха резко сократилось; сеть высокоскоростных поездов Китая замечательна. В других изменениях я не так уверен.

Наиболее очевидным изменением стал рост национализма. В Пекине каждую неделю я ставил своим ученикам письменные задания. Я сделал всё возможное, чтобы избежать политических и деликатных вопросов. Каким-то образом студенты всегда находили способ сделать свой текст политическим. Что бы вы сделали, если бы у вас оставалось 24 часа, чтобы жить? Я бы бомбил Америку и убил как можно больше американцев. Чем вы надеетесь заниматься через десять лет? Боевые действия в армии за освобождение Тайваня. Каковы основные различия между китайцами и иностранцами? Иностранцы — это буржуазия, а китайцы — это промышленный пролетариат. Безобидное письменное задание превратилось в яростную антияпонскую тираду. […]

Вся культура Китая чувствует, что она становится всё более националистической. Люди больше не смотрят «Титаник»; они смотрят Wolf Warrior и бесконечные фильмы о героическом убийстве японцев. Это правда, что мои ученики в Аньхое и Юньнани (у которых я преподавал в 2015 году) любили свою страну. Многие из моих учеников в провинции Аньхой с гордостью рассказывали мне о вступлении в Коммунистическую партию в надежде служить своей стране. Но эта любовь к своей стране не определялась необходимостью настраивать себя против Америки и всего, за что выступает Америка. В наши дни, что бы ни происходило в мире, это вина Америки. Если Россия вторгнется на Украину, то это вина Америки. Если тайваньцы голосуют за Цай Инвэнь, то это вина Америки. Китайский национализм меньше относится к таким ценностям, как лояльность, и все больше становится навязчивым страхом, неуверенностью и ненавистью к Западу.

Другие изменения в Китае также были разочаровывающими. Когда я впервые переехал в Китай, всё ещё можно было читать „Википедию”, Би-би-си или любой другой новостной сайт. VPN, если они вам были нужны, были в свободном доступе в китайских магазинах приложений. Сейчас трудно найти какие-либо крупные англоязычные веб-сайты, которые доступны в Китае. В Китае сейчас не столько интернет, сколько интранет».