Духовный путь

Может сложиться впечатление, что после первых нот, которые я выдул из раковины по ходу чистосердечного Служения, я надел белый халат и сел записывать свои впечатления в бесстрастной, просчитанной, научной манере. Ничего подобного, я пребывал в состоянии сильнейшего возбуждения и восторга – на то, чтобы успокоиться полностью, у меня ушло полчаса.

Я знал, что, грубо говоря, все сработало, я приобрел важнейший духовный опыт – он наэлектризовал все тело. Один мудрец описал первый контакт с духовным как «очень глубинное ого-го». И я почувствовал ого-го.

Но мне хотелось беспощадно отсечь все, что можно списать на физические явления или на совпадения. Теперь мне все видится иначе. Я считаю, что объяснения из Материальной Реальности и объяснения из Духовной Реальности приходят параллельно и не противоречат друг другу: и те и другие правильны и верны, так сказать.

Дунув в раковину в четвертый раз, в честь Предков, я отметил целый ряд эффектов и событий: сердце неестественным образом билось о грудную клетку, кожу покалывало, у меня обострились настороженность и слух, я явственно ощутил, что нечто движется и стоит у меня за спиной; когда я опустил раковину, вдруг зазвучали голоса птиц, раздались семь ударов колокола, в желудке образовалась пустота, у меня растянулся позвоночник, я ощутил внезапную усталость.

Я прошелся по всем этим ощущениям и нашел объяснения всем, кроме одного. Участившийся пульс – нормальное явление после того, как ты четыре раза подул в раковину. Покалывание – результат насыщения крови кислородом, вызванное глубоким дыханием и физическими усилиями. Голоса птиц и звук колокола я списал на совпадения: церквей поблизости нет, звука колокола я никогда не слышал ни до, ни после, однако автомобильная сигнализация иногда напоминает колокольный звон. Позвоночник распрямился, потому что я вытянулся, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. А внезапные голод и утомление – это биологическая реакция на стресс и физическое истощение по ходу практики.

На тот момент я счел все эти явления не имеющими отношения к духовному и метафизическому и, разумеется, потом пересмотрел их одно за другим, поскольку некоторые из них после этого первого деятельного Служения повторялись многократно, появились и другие.

Однако ощущение чьего-то присутствия за спиной было слишком явственным, чтобы махнуть на него рукой, сколько бы я ни пытался объяснить его рационально своему собственному «Я» – как обычное «наваждение», которое приключилось по ходу практики всего лишь в моем воображении.

Теперь-то я знаю, что подобное ощущение возникает порой – как будто некая сущность является, чтобы посмотреть, как вы осуществляете ваше Служение, – и всякий раз это значимое событие.

Я обсуждал этот вопрос со своим духовным наставником, справлялся в текстах – все сходятся на том, что подобное ощущение чьего-то присутствия, порой возникающее по ходу деятельного Служения, является распространенным духовным опытом.

Это наваждение я для себя назвал метафизическим, ибо ощущение было слишком сильно, чтобы его игнорировать. Я достаточно времени провел в тюрьме и в глуши и научился отличать иллюзию чьего-то присутствия от истинного присутствия.

Я знал, что произошло нечто странное, знал, что речь идет о подлинном переживании, но на тот момент не мог его ни понять, ни хотя бы описать, даже в первом приближении.

Теперь я не списываю пауков, птиц, колокола и числа со счета с прежней легкостью: наоборот, я стараюсь их не упустить.

Пятая, шестая и седьмая ноты были посвящены одной лишь Маа – она стала выбранной мною точкой сосредоточения для установления личной связи.

Пятая нота стала до определенной степени кризисом Веры, поскольку я не отдался процессу до конца, опасаясь, что мне не хватит сил завершить Служение. То был первый большой урок, который Духовная Реальность преподала мне по вопросу самоотдачи, – и далеко не последний.

Всё или ничего.

Не важно, если вам придет мысль, что вы не справитесь; главное – вкладывайте в процесс всю душу, причем каждый раз. Весь мой опыт гласит, что Служение вас не подведет. Не было случая, чтобы я не выдул все семь нот до конца, даже когда был совершенно обессилен: сам тот факт, что я приступил к делу, что я его осуществляю, неизменно помогает его завершить.

Шестая нота оказалась несравнимо более сильной, но по ходу я чувствовал, что мое «Я» проваливается в бесчувствие. В заметках того времени я предупреждаю: не следует слишком часто закрывать глаза по ходу Служения, нужно следить за тем, чтобы не упасть в обморок.

С тех пор был один случай, когда я лишился чувств по ходу самого сильного духовного опыта во всей своей жизни, а на грани обморока оказываюсь почти по ходу каждой ежедневной практики Служения. У меня теперь иной взгляд на это явление, однако на полях заметок того времени крупными буквами написано: НЕ ПОТЕРЯТЬ СОЗНАНИЕ!

Седьмой, и последней ноте предшествовало чувство сильнейшей печали – я внезапно осознал, что Служение скоро закончится.