Духовный путь

В следующей сделанной в тот первый раз заметке речь идет о тонком и прерывистом звуке, который я извлек из раковины во второй раз. На полях я задал своему «Я» вопрос: Насколько чистым должно быть твое Служение? Может оно, имея определенные недостатки, сохранять свою ценность, при условии, что является чистосердечным?

Мне кажется, что теперь я знаю ответ: важно не то, насколько безупречно ты дунул; важно, насколько полной была в тот момент твоя самоотдача.

Такие пометки на полях моих первых записей показывают, что поначалу меня очень тревожило то, что моя первая попытка окажется… несовершенной. Разумеется, она и не могла быть совершенной. Но я не сразу смог отделаться от представления о том, что практическое Служение нужно постоянно «совершенствовать».

Мне порой случается дунуть в раковину семь раз подряд, точно попав в такт музыке, причем каждая нота оказывается звучной и единообразной.

Ну и что?

В итоге я пришел к пониманию того, что некто может дунуть в раковину почти совершенно с точки зрения исполнения, однако с меньшей самоотдачей

, чем кто-то другой, дующий слабо и небезупречно, но с полной самоотдачей. Впоследствии я узнал, что среди самых убогих моих попыток были одновременно и самые памятные, даровавшие мне самые харизматические опыты установления связи. Эти убогие попытки заставляли меня трудиться упорнее и с большей самоотдачей. Засчитывается не та попытка, которая оказалась близка к совершенству, засчитывается почти совершенная самоотдача.

Следующее наблюдение, содержащееся в моих записках, снова отсылает к этому мощному, согревающему ощущению уверенности, которое мне довелось испытать при взятии третьей ноты. Притом что ощущение это было очень сильным и качественным образом отличалось от иных ощущений покоя и удовольствия, которые мне довелось пережить ранее, я тем не менее готов был его проигнорировать как нечто естественное для состояния эмоционального напряжения – его ведь мог спровоцировать выброс определенных биохимических компонентов, содержащихся в матрице «мозг – тело».

Из научных работ я знал, что эти компоненты определяют наши душевные состояния. Знал я и о том, что душевные состояния, возникающие внутри нашего «Я», порой сбивают нас с толку, поскольку мы совершенно не представляем себе истинной природы химических и физиологических процессов, которыми они вызваны: нам кажется, что происходит один процесс, а на деле химические реакции в нашем теле нас «надувают», вызывая определенные мысли и чувства.

Я готов был проигнорировать это чувство как побочный продукт другого процесса, вместо того чтобы усмотреть проявление мистической или глубоко духовной связи с ним.

Я был не прав: все оказалось гораздо важнее. Связь с Духовной Реальностью – это согревающая зона комфорта, для души она – как освежающая чистая река на Ямайке. Но тогда я только начал и ко всем своим переживаниям подходил с самыми строгими мерками, считая такой метод самым подходящим.

Следующая запись, связанная с третьей нотой, посвящена утрате сосредоточенности. Чувство уверенности было настолько сильно, что я поддался удовольствию, хотелось его длить – на нем я и сосредоточился, за счет сосредоточения на Отдавании.

В ранние годы я раз за разом возвращался к этому в своих заметках. Теперь мне, как это ни парадоксально, понятно, что внимание, которое я на раннем этапе обращал на то, чтобы не терять сосредоточения по ходу Служения, – это ключ к тому, чтобы впоследствии должным образом утратить сосредоточение и усилить связь. Звучит это странно, однако в духовном смысле мы заставляем себя сосредоточиться только для того, чтобы суметь полностью рассредоточиться. Оттачивание сосредоточенности – одна из самых сложных составляющих практики в плане того, чтобы соблюсти в процессе должную Чистоту.

Я пришел к мысли, что из всего можно извлекать уроки, даже из случайных мыслей, которые мешают чистому сосредоточению по ходу Служения.

Они не обязательно огрехи в Служении, они могут оказаться откровениями. После того как я нашел способы вытеснять подобные мысли на закраины сознания по ходу Служения, я стал помечать их как выражения неких важных моментов моей обычной жизни, своего рода прозрачные духовные сны – и стал извлекать из них уроки.

Третья моя заметка связана с «приливом крови» к голове. Я поначалу отнес это на счет гипервентиляции – ведь я подолгу задерживал дыхание и медленно выдыхал.

Я пересмотрел свое пренебрежительное отношение к «приливу» после того, как испытал эти приливы много сотен раз. Теперь я знаю, что прилив – это показатель полной самоотдачи, его не избежать только тогда, когда сосредоточение велико. Это одна из тех вещей, к которым приходится привыкать, потому что она не прекратится – ну, насколько мне известно.