Дурдом на выезде

Ася действительно уже совсем не была похожа на сумасшедшую. В душе ее была рана, о которой не мог знать Горохов. Ася плакала, представляя как она будет мстить. Сначала мстить Стерляди! Потом — Игорю! Потом опять Стерляди! Игорю! Стерляди!

Постепенно вой ее утихал, приобретая монотонные всхлипывания, как у уставшего от плача ребенка.

«Притомилась», — подумал Горохов и, осмелев, осторожно спросил:

— Рита, может расскажешь мне что случилось?

Ася оторвала лицо от мокрой подушки и устало произнесла:

— Отстань от меня, я не Рита.

Глава 24

Совершенно секретно.

Центру — «Бобу».

Категория срочности — «Литер 1».

Канал связи — «Экстра-W».

Спонтанное развитие операции «Золотой сокол» необходимо прекратить. Действия крота в этих условиях ставят под угрозу целостность как основной, так и резервной резидентур. Объект необходимо срочно вернуть к постоянному месту жительства. Ожидайте прибытия агента «Палтус».

Приступить к выполнению указанных мероприятий после предполагаемого покушения на резидента и проведения Объектом предполагаемой телеигры.

— Отстань от меня, я не Рита, — оторвав лицо от мокрой подушки, устало произнесла Ася.

Она сказала это так убедительно, что Горохов опешил.

— Не Рита? А кто ты? — спросил он и подумал: «Сейчас скажет: я Ася».

— Я Ушакова Александра Ивановна, домохозяйка, жена Игоря. Я тебя обманула. Не было крышки люка, и память я не теряла. Я застукала мужа с вашей разведчицей, стащила ее документы и дернула в Лондон. Игорь со Стерлядью за мной гнались, но не успели меня схватить. Возвращаясь из аэропорта, они попали в аварию. Вот и все, — заключила Ася, с болью вздохнув.

Горохов схватился за голову:

— Так вот почему ты удачно прошла тестирование! Ты не обманывала полиграф! Ты действительно домохозяйка! Ты настоящая Ушакова! Вот это я влип!

Она рассердилась:

— Ты влип? У тебя-то как раз все хорошо! Я вам всюду как раз помогла!

— Да где ты нам помогла? — взорвался Горохов. — Ты влезла, «операцию» загубила и меня заодно подставила! Теперь начальство намылит мне голову!

— Я подставила? Я загубила? Да я «операцию» вашу спасла! Представь свою участь, если бы на пресс-конференции выступила бы твоя разлюбезная Савинова, которая наставила с моим Игорьком тебе лучшие в мире рога! Вот когда «писец» настал бы твоей «операции»!

Горохов презрительно фыркнул:

— Фу-у, какая вульгарщина. Впрочем, чего еще ждать от домохозяйки. Спасла она нас. Да моя разлюбезная Савинова на ту конференцию не пошла бы.

— Почему это?

— А потому, что она сначала думает, а потом делает. Этим и отличается Савинова от тебя.

— Ха! Ха! Ха! — вскочив с кровати, воскликнула Ася. — Как ты меня подцепил! Просто смех! Савинова не пошла бы, а я пошла, из чего всем стало ясно, что я Ушакова, а вовсе не Савинова! Не этого ли вы добивались в вашей разведке?

Горохов таращил глаза, скреб смущенно в затылке и ответного хода не находил.

— А речь вам кто произнес? — гордо спросила Ася. — Слышала я ее речь. «Конгломерат пауперов». «Абстиненты патриархата». «Апологеты конвергенции». По-вашему, именно так выражаются домохозяйки? Прав ваш президент! Чушь, а не речь! От такой речи мухи на лету засыпают! А моя речь на битву зовет! На баррикады поднимает домохозяек!

Горохов безрадостно согласился:

— Н-да, в общем было неплохо. Языком трепать ты умеешь. Но на одной речи далеко не уедешь.

— А мне далеко и не надо! — отрезала Ася. — И между прочим, все равно и сама уехала, и вас увезла!

— О чем это ты?

— О чем это я? И в самом деле — о чем? О твоей удивительной неблагодарности! Кто обманул полиграф? Интересно было бы мне посмотреть как Савинова этот полиграф обманула бы!

Упреждая возражения Горохова, Ася взвизгнула:

— Не смей мне возражать!

Он вздрогнул и буркнул:

— Чертова домохозяйка, — но возражать не посмел.

— То-то же, — хмыкнула Ася. — Ты хотел мне сказать, что Савинова знала английский и к гипнотизеру не пошла бы. Правильно, значит ее другим способом на полиграф затащили бы. Или не так?

Горохов задумался.

«Зря его запугала, — подумала Ася, — теперь он мне правду не скажет. А было бы интересно узнать насколько я здесь права».

— А что, — наконец признался Горохов, — не так уж и безнадежны мои дела. Можно шефу сказать, что я сразу тебя раскусил, но докладывать не хотел… А почему не хотел?

Он растерянно уставился на Александру — так смотрят на стену, на шкаф: куда угодно, если сильно задумываются.

— Почему же я не хотел? — разговаривал сам с собою Горохов.

«Боже мой, тупость какая», — раздраженно подумала Ася и подсказала: