Дурная кровь

– Девочку, – ответила Робин и включила кофемашину.

– А я раз восемь выступал крестным отцом, – мрачно сообщил Макс. – Родители любят приглашать на эту роль бездетных. Они думают, мы сможем больше дать крестникам, коль скоро своих детей нет.

– Так и есть, – сказала Робин, пытаясь сохранить бодрый тон.

Сама она приходилась крестной матерью сыну Кэти. Именно на крестинах она впервые переступила порог той церкви в Мэссеме после венчания с Мэтью.

Забрав кружку черного кофе к себе в комнату, Робин открыла ноутбук, чтобы написать Страйку мейл с новыми данными по делу Бамборо. Перед разговором с Уной Кеннеди им могло не хватить времени для обсуждения всех подробностей.

Привет,

кое-какие новости по Бамборо перед сегодняшней встречей:

• Чарльз Рэмидж, сколотивший миллионы на сантехнике, умер. Разговаривала с его сыном, который не смог подтвердить рассказ о том, что Марго видели после исчезновения, но вспомнил, что его отца после аварии выхаживала Дженис, с которой Рэмидж-ст. вполне поладил и, «вероятно, делился своими историями, коим несть числа». Сказал, что его отец вполне мог где-то приукрасить, но лгать не лгал и «душа у него чистая была. О пропавшей женщине не стал бы небылицы рассказывать». Также подтвердил, что у отца был близкий друг, «полицейский чин» (звание и даже имя не вспомнил) по фамилии Грин. Вдова Рэмиджа-ст. еще жива и базируется в Испании, но это его вторая жена, сын с ней на ножах. Пытаюсь узнать ее контактный номер/мейл.

• Я на 99 % уверена, что нашла ту самую Аманду Уайт, ныне Аманду Лоуз. Два года назад она вывесила в «Фейсбуке» пост об исчезновении людей, включая Марго. В комментариях указала, что с делом об исчезновении Марго соприкасалась вплотную. Я отправила ей сообщение, но ответа пока нет.

• Раздобыла книжку «Что же случилось с Марго Бамборо?» и прочла (она небольшая). В ней, как показывают наши наработки, полно неточностей. Захвачу с собой.

До скорого. х

От недосыпа Робин автоматически добавила поцелуй и спохватилась слишком поздно, когда письмо уже улетело. Одно дело вставить поцелуй в открытку ко дню рождения, и совсем другое – начать его добавлять в рабочую переписку.

«Черт!»

Не могла же она написать постскриптум со словами: «Не обращай внимания на поцелуй, пальцы опередили мысль». Это только привлекло бы внимание к ее оплошности.

Пока она выключала свой ноутбук, засветился экран мобильника: пришло длинное, восторженное сообщение от матери о том, как прелестна малютка Аннабель-Мари, с прикрепленной фотографией ее самой, держащей на руках новорожденную внучку, и отца Робин, широко улыбающегося из-за плеча жены. Робин написала в ответ:

Она – прелесть!

хотя на этой второй, более новой фотографии кроха была ровно такой же неказистой, как и на первой. И все-таки Робин не совсем кривила душой: само рождение Аннабель, маленькое житейское чудо, вызывало изумление, и свидетельством тому были необъяснимые пролитые под душем слезы Робин.

Когда поезд метро вез ее к Пиккадилли, она еще раз пролистала книжку К. Б. Оукдена, купленную у букиниста в Честере. Книготорговец сообщил, что это издание пролежало в магазине не один год: когда-то он по случаю приобрел домашнюю библиотечку умершей от старости местной жительницы. Робин подозревала, что до получения ее запроса, отправленного по электронной почте, букинист ни сном ни духом не ведал о сомнительном с точки зрения закона содержании этого опуса, но и узнав, не особо терзался, когда представилась возможность сбыть с рук залежалый товар. В телефонном разговоре он взял с Робин обещание хранить тайну сделки – и тут же взвинтил цену. Робин только надеялась, что Страйк, ознакомившись с некоторыми фактами, не сочтет данную трату блажью.