Душегуб

В этот раз ни стоявшая весь день хорошая солнечная погода, ни леса — тихие, уставшие от долгой зимы, замершие в ожидании скорого пробуждения, чтобы листвой прикрыть свою наготу, Нексина не радовали. Этого счастливого ощущения обновления жизни, что происходит весной и с людьми, у него не было; в его душе поселилось настроение тягостного уныния и озлобленности на весь белый свет. И он вымещал свое плохое настроение на птицах, которых пострелял немало и побросал в лесу. Жесток и безжалостен оказался и к молоденькой дикой свинке, которая, увидев Нексина, продолжала доверчиво пастись поодаль, вороша рыльцем старую листву под дубками и подбирая остатки желудей, — ее тяжело ранил. В другое время обязательно бы добил и забрал на мясо, но в этот раз только подошел к хрипевшему на земле зверю, и, глянув в ее маленькие и черные, мокрые от слез глазки, так и оставил мучиться и медленно умирать, вымещая на ни в чем не повинном животном злость, накопившуюся на людей.

Домой вернулся в густых сумерках с пустой сеткой. Сизова, увидев его давно небритого, в болотного цвета, до земли, грубом дождевике, нахлобученной до глаз шапке, резко похудевшего за три дня так, что провалились глаза и заострился нос, — сказала удивленно:

— Это вы, Алексей Иванович?

— Разве не похож? — буркнул в ответ Нексин, прошел пару шагов, но, представив себя на минуту со стороны, остановился. — Сегодня далеко забрел, но… пусто, зверь словно сговорился и весь куда-то исчез… К сожалению, ничего не могу предложить на жаркое.

— Оно и к лучшему, — сказала Сизова. — Пускай себе они живут, звери и птицы… У них скоро и детки пойдут… Опять же в церкви сказали, что скоро Пасха… Так что нужно переходить на скоромное… А пастор Либерс, кроме того, рассказывал, что весной постятся не только из-за Пасхи, а еще и для того, чтобы не убивать из-за мяса птиц и зверей, потому как в эту пору они должны приносить приплод. Я об этом раньше как-то и не думала… А ведь и вправду должно быть так… Вот и я, к примеру, вчера к празднику тоже хотела зарубить петуха, чтобы сделать пирог с мясом, но оставила его до мая, а пирог испекла с капустой…

— С капустой? — переспросил Нексин.

— Да. Угостить?

— Не откажусь.

— Обернусь мигом, — сказала она. — Можете идти, я занесу.

Сизова быстро ушла домой. Нексин заходить к себе не стал, а решил ее дождаться на улице. После их неожиданного разговора и совсем ему не нужного объяснения от неё, словно оправдания, почему передумала рубить петуха для начинки мясом пирога, а испекла пирог с капустой, Нексин, ожидая Сизову, снова вспомнил о своей статье по религии и библейскую историю Авеля и Каина о том, как Бог призрел дары первого и отверг дары второго. «Мне так и непонятно: почему Бог выбрал плоды от стада, а не плоды от земли, взял дары одного и не взял у второго?.. Мог бы взять и то и другое, не обижая никого из братьев, и это было бы мудро, по-божески, и тогда один брат не стал бы держать обиду на другого, а это, если верить Писанию, и явилось причиной переживаний Каина, который хотел к себе также хорошего расположения Бога, — рассуждал Нексин. — Так в чем мораль этой истории?.. Что в ней Божественного?.. Может быть, только и есть один вывод, что нужно мириться с судьбой и не предпринимать ничего, чтобы изменить ее самому, довольствоваться в жизни тем местом, на которое тебе указано свыше; покориться, признать, что менее значим для Бога, следовательно, и для людей, чем значит кто-то другой… Опять же Каина можно понять: он расстроился, когда Бог его отчего-то невзлюбил; а раз отверг Бог, следом отвернутся люди, будут над ним смеяться вместе с Авелем и говорить о нем, что он никто и собой не представляет ничего, а еще станут везде повторять: “Смотрите-смотрите, точно так же, как непригляден он Богу, так и его плоды от земли не нужны Богу и не могут сравниваться с тучными баранами из стада Авеля…” Получается — нет у человека выбора… А ведь должно было быть Каину обидно за такое сравнение, потому что его работа, труд землепашца, намного сложнее и тяжелее, чем пастуха, который только и делает, что ходит за стадом… Нельзя, наверное, так говорить о Боге, но его несправедливость явилась причиной душевных мук и терзаний человека и спровоцировала убийство. И все лишь потому, что изначально было отдано предпочтение мясу… А может быть, в этой истории вообще нет никакого смысла, потому что для кочевого народа, каким были первобытные евреи, гораздо больше значило мясо, чем плоды земли, на жертвенники они, если исходить из их Пятикнижия, приносили не одуванчики, а мясо, которое потом поедали те же жрецы. Интересно, что по этому поводу сказал бы Либерс?.. Всего вернее ответил бы, как отвечают они все: “Такова была Божья воля!”»

Размышления Нексина прервала Сизова.