Дважды возрожденный

В результате длительных споров мы так и не пришли к общему решению, что делать дальше: остаться здесь, пока не найдем лакта или уйти прямо сейчас. Путь к этому решению лежал через бурное сопротивление девушек, Миши и как это ни удивительно Малыша. Мичман, Стас и Мотор однозначно поддержали мое желание остаться для выполнения цели. Они дружно аргументировали свое решение тем, что неизвестно как далеко может зайти лакт в своей мести. Вполне вероятно, что его месть обернется и против людей, оказывавших помощь копачам в борьбе с ним. И вряд ли его будет интересовать, что мы это делали не по своей воле. Поэтому его лучше ликвидировать, а уже потом отправиться домой, с чистой совестью и чувством выполненного долга перед родиной.

Оппозиция давила на то, что это все гномьи проблемы, и если уж появился шанс смыться отсюда, то почему бы ним не воспользоваться. Миша, исподлобья глядя на меня, сказал, что раз Витя пообещал, то пусть он и ищет этого проклятого лакта, а все остальные отправятся домой. И вообще, почему мы должны взваливать на себя проблемы копачей. Малыш выбрал другую аргументацию. Лакт по-своему прав, копачи уничтожили его мир и сородичей. Он имеет полное право на месть, и вмешательство с нашей стороны будет совсем лишним, мы окажемся пособниками убийц целого народа.

Девчонки же просто скандировали в два голоса «Домой. Домой.», и отмахивались от моих попыток убедить.

Устав спорить, теперь я просто сижу и слушаю набирающие обороты дебаты.

– У тебя, что дома никого нет? – злой кошкой выгнулась Лена перед Мотором. – Тебя что, никто не ждет? А меня ждет! У меня там мама больная и старая! А я тут с вами … – Она присела на корточки и закрыла лицо руками

– Давайте поступим так… – поднялся со своего места на ступеньках башни Мичман.

– Нет Мичман, – прерываю я его решительным тоном. – Сейчас вы все поступите так, как я скажу.

– Почему это? – возмутилась Рита. – Что-то у нас много командиров стало.

Мичман недоуменно смотрит на меня и садится обратно на ступеньку.

– Вы все наверное забыли, что пока я не поделюсь знаниями, никто не покинет этот мир, – я повысил громкость. – Слышите никто. Так что я сейчас в силе заставить вас делать то, что сочту нужным. – Я оглядел мигом притихших и призадумавшихся спорщиков и сделал паузу. – Но я не сделаю этого. Миша прав. Я давал обещание мне его и выполнять. Именно так я и поступлю. Поступлю не потому, что я такой честный или принципиальный. Нет. Совсем нет. Просто я не хочу, чтобы у гномов сложилось представление о людях как о бесчестных и глупых мещанах, думающих лишь о себе и своем благе. – Я стараюсь унять пробивающуюся сквозь слова обиду и злость. – Поэтому, я сейчас обучу вас всех тому, что знаю. Поле этого вы вольны поступать так, как сочтете нужным. Кто захочет, уйдет со мной, остальные, – я презрительно смотрю на Мишу, – могут проваливать к черту.

Я поворачиваюсь спиной к присутствующим и сопровождаемый взглядами не спеша иду готовиться к поездке. Предстоит много работы. Я пока даже не знаю где и как искать этого лакта. А вопрос о том, как его убить, еще даже и не обдумывался. Да и как сражаться со столь могучим противником? Тут помощи Треугольника справедливости и всяких бонусов уже не будет.

Скорее всего, лакт находится у одной из шахт и оттуда управляет стадами животных. Но вот у какой из шахт? И обязательно ли ему глазами видеть поле боя или он в состоянии видеть на расстоянии, например глазами животных?

Выходит, что придется посетить все шахты в поисках лакта? И не просто посетить, а обследовать окружающую их местность. Сколько же это займет времени?

В раздумьях я присаживаюсь на подножку мерседесовского джипа, у северной стены, мрачно глядя на треснувшую подошву правого ботинка. Надо будет зайти на склад поискать новые. Сорок четвертый размер должен был еще остаться.

– Вить, – я и не заметил, как Мичман подошел ко мне. – Есть разговор.

– Давай, – вяло говорю я.

– Все приняли твое решение. Оно было немного резким, но правильным, – он присел на широкую подножку рядом. – Никогда нельзя надеяться на человека действующего по принуждению.

– А я никого и не принуждаю, – продолжаю я пристально изучать треснувшую подошву. – Больно надо. Сам пообещал, сам и сделаю. Обойдусь без помощников.

– Не горячись, – он взял меня рукой за плечо. – Все идет так, как должно идти. Четверо уходит. Я, Мотор и Стас остаемся.

Я поднял на него глаза.

– Зачем?

– Что зачем? – не понял Мичман.

– Зачем остаетесь?

– Если честно, не знаю, – он сосредоточенно подергал себя за ус. – Возможно, не хочется выставляться козлами перед гномами. А может из-за привычки не бросать друзей в беде. Сам выбери вариант ответа, который тебе больше нравиться.

– Спасибо Мичман, – киваю я. И неожиданно для самого себя спрашиваю: – У тебя на Земле кто-то остался?

– Да. Жена и сын, – невесело ухмыльнулся он.

– А почему таким тоном? – удивляюсь я. – Сын это же замечательно!

Я основательно удивлен. Мичман никогда не говорил о жене и сыне. Да и в его чисто холостяцкой квартире я никогда не замечал следов присутствия женщины.