Дважды возрожденный

– Сейчас, – отмахиваюсь я. Мне даже жаль покидать Цитадель. Не смотря ни на что, я успел привыкнуть к ней. Можно сказать, что она стала вторым домом, защитой от опасностей этого серого мира. Цитадель стала для всех нас школой. И не просто военной школой, а школой жизни. В ее стенах мы учились не только воевать, но и жить, жить одной семьей, единым организмом, в котором все составляющие части действуют синхронно на благо организма в целом. Теперь все это закончилось. Оперившиеся птенцы покидают гнездо.

– Прощай, – в последний раз я провожу ладонью по гладкому холодному камню. – И спасибо. Спасибо за все. – Я разворачиваюсь и иду к вездеходу. Мне кажется, что Цитадель грустно смотрит мне в спину глазами-бойницами, прощаясь со своими защитниками. Если мы успешно выполним задуманное, то ей суждено пустовать вечно. Если же нет, то скоро в ее стенах появятся новые, возможно более удачливые, жители. Именно для них на столе в центральном зале Мичман оставил длинное письмо, в котором изложены все наши знания об этом мире. На написание этой энциклопедии у него ушла вся ночь.

Устраиваюсь на заднем, широком сидении вездехода. Малышу всетаки удалось его починить. Он клялся и божился, что все будет работать как часы, и никаких проблем не будет. Мы поверили ему и вместо привычного мерседеса выбрали это транспортное средство.

Вообще-то эта машина предназначена для перевозки членов правительства по территориям, на которых ведутся боевые действия. Внешне это комбинация большого джипа и маленького броневика. Зеленый угластый корпус внушительно смотрится на светло-сером фоне встающего солнца. Трехтонная туша вездехода упирается в землю четырьмя мощными широкими колесами с глубоким протектором. Малыш утверждал, что эта машина выдерживает прямое попадание из гранатомета. Вполне возможно, особенно если учесть толщину тяжеленных дверей и бронестекла сантиметров в шесть как минимум. В потолке находится прямоугольный люк, отодвигаемый в сторону при помощи электропривода. Снаружи на крыше у люка закреплен тяжелый пулемет, снятый со смотровой площадки Башни. Там он теперь ни к чему, а вот нам может и пригодиться. Снизу к стволу пулемета прикручен проволокой автоматический гранатомет.

До сих пор, мне ни разу не приходилось сидеть внутри этой машины, так что я теперь с любопытством разглядываю роскошный интерьер. Сидя внутри понимаешь, что эта машина действительно не для простых смертных.

Салон отделан кожей и тканью похожей на бархат. Мощнейшая система кондиционирования. Автоматическая система пожаротушения. Мягкие удобные кресла. Все это никак не вяжется с аскетической внешностью вездехода.

За спинкой заднего сидения обширный багажник под завязку заваленный всякой всячиной. Там есть все, начиная от ящиков с боеприпасами и продуктами и заканчивая канистрами с дизтопливом. Мы не знаем, насколько длинным окажется наша поездка, поэтому упаковались с запасом.

Тяну на себя тяжелую дверь, и она, поддавшись моим усилиям, мягко входит в проем и с тихим щелчком превращает нас в маленький танк, надежно защищенный от агрессивного мира. Ну насчет надежности я наверное все же загибаю, так как некоторые твари с легкостью справляются с пластинами бронежилета.

Ну что ж, у нас есть неплохой шанс проверить надежность правительственной техники, так сказать в боевых условиях. Я искренне надеюсь, что вездеход пройдет их успешно.

– Поехали, – командует с переднего сиденья Мичман.

– Yes ser, – козыряет Мотор.

Послушный повороту ключа в замке зажигания басовито заурчал дизель мощностью около трех сотен лошадок. Мотор утапливает в пол педаль газа, и вездеход срывается с места с резвостью спортивной машины. Не смотря на ухабистость Пустоши, водителю удается разогнаться до сотни.

– Вот это тачка! – восхищенно орет Мотор. – Вот это зверь!

Тишину салона наполняет только тихое, еле слышное урчание двигателя. Все посторонние шумы остались за бортом. Не взирая на колдобины, которыми изобилует эта местность, вездеход лишь плавно покачивается с бока на бок, как большой корабль на волнах.

Мотор что-то колдует на приборной панели, и салон наполняется Бахом. Музыка льется из динамиков расположенных в дверях и потолке. Звучание как в концертном зале.

Принимаю позу поудобнее, и наслаждаюсь музыкой. Люблю Баха, особенно его утяжеленные вещи.

– Как скоро будем на месте? – спрашивает Мичман у Мотора.

– На этом звере, – он ласково похлопывает по рулю, – часов через 20 – 25. Не более. – И добавляет. – Если конечно никаких проблем не будет.

Я тихонько постукиваю три раза костяшками по мягкой обивке двери.