Две королевы

Шпионы Сесила знали обо всех планах Дарнли. Несмотря на их очевидную глупость и неосуществимость, к ним следовало отнестись серьезно. Известие о беременности Марии повысило ее популярность в Англии — в полном соответствии с предсказаниями Сесила. Сам Сесил никогда не брезговал разного рода махинациями, когда дело касалось Марии. Он нанял агента-провокатора

, некого Кристофера Роксби, и втайне от Елизаветы — она презирала подобных людей — отправил в Шотландию, чтобы тот попытался вовлечь Марию в заговор Дарнли. Цель — проверить, насколько она поддерживает планы мужа.

Роксби проник в Шотландию в мае и добился встречи с Марией — он представился католиком, бежавшим от преследований в Англии, и подарил ей распятие из слоновой кости. Сумев привлечь внимание королевы, он сообщил, что многие влиятельные английские лорды католического вероисповедания устали от Елизаветы и желали бы сместить ее — при условии, что Мария даст согласие на попытку переворота или убийства. Роксби уговаривал ее дать ему какой-либо предмет как символ одобрения этих планов и называл имена крупных английских землевладельцев, которые присоединятся к мятежу, если увидят доказательство ее поддержки.

Мария не позволила себя обмануть. Она была уже на девятом месяце и вскоре должна была родить. Никто не знал, когда именно ребенок появится на свет. Знания в области гинекологии и репродукции человека в те времена были настолько скудными, что даже опытные врачи считали, что плод женского пола проводит в утробе матери больше времени, чем плод мужского пола, и поэтому продолжительность беременности соответствующим образом увеличивается. Но время родов приближалось — Мария все больше времени проводила в постели и путешествовала лишь на небольшие расстояния и в конном паланкине. Королева была слишком занята надеждами и страхами, связанными с предстоящими родами, чтобы участвовать в заговоре. Кроме того, будущий наследник настолько укреплял ее положение, что она не желала пятнать свои претензии на английский трон какими-либо сомнительными действиями. Да, она могла быть наивной и импульсивной — но не мстительной: несмотря на язвительную пикировку с Елизаветой на протяжении многих лет, Мария никогда не замышляла заговора против английской королевы. Она отмахнулась от Роксби, который вернулся в Англию и принялся собирать доказательства, что его якобы наняли лорды католического вероисповедания — в точности, как он говорил Марии. Вооружившись этими документами, он снова пересек границу и предпринял вторую попытку.

Но Мария его опередила. В день возвращения, едва он успел найти себе жилье в Эдинбурге, Роксби был арестован, а бумаги конфискованы. Мария явно обрадовалась, когда среди вещей Роксби нашли явную улику — зашифрованное письмо от Сесила. После расшифровки письмо подтвердило вину Роксби, которому в случае успеха Сесил обещал щедрое вознаграждение. Новый английский посол в Шотландии, Генри Киллигрю, зять Сесила, которого прислали на замену Рэндольфу, выдворенному из страны за то, что он финансировал второй мятеж Морея, был единственным, кому первый министр Елизаветы рассказал о своих истинных отношениях с Роксби. Киллигрю пришел в ужас, когда письмо обнаружилось, и тут же написал Сесилу, предупреждая, что нужно готовиться к ответным шагам Марии.

Это был необычный, практически уникальный сбой системы безопасности Сесила. Но мысли Марии были заняты будущими родами. Она тянула время, выбирая наиболее удобный момент для контратаки. Затем отправила письмо лично Сесилу. «Со времени прибытия в наше королевство Шотландия, — писала Мария, — мы всегда были высокого мнения о Вас, полагая, что Вы достойно исполняете обязанности преданного министра». Мария отмечала, что никогда не сомневалась в мотивах Сесила, пока ее доброе отношение не было поколеблено «странными действиями англичанина по имени Роксби». С тех пор она «должна немного приостановить наше суждение, пока мы не получим новых доказательств».

Упрек Марии был исполнен чувства собственного достоинства и сдержанности. Она объяснила, что просила Роберта Мелвилла, своего представителя в Лондоне, обсудить дело Роксби с Сесилом. Мелвилл ответил, что Сесил «нисколько не изменил» своего «доброго расположения» к Марии, «что нас в немалой степени порадовало». Она убеждала Сесила «сохранять и поддерживать мир и дружбу». Так, она уверена, он «верно послужит Елизавете». Это был очень искусный ход, едва прикрытая угроза, поскольку Мария — в результате тайных расспросов Мелвилла — прекрасно знала, что Елизавета придет в ярость, если узнает, что Сесил использовал агента-провокатора.