Две королевы

Несмотря на то что убийство Риццио, случившееся девять месяцев назад, заставило Марию сомневаться в собственной безопасности и в верности слуг, она переступила через свое отвращение ради примирения непостоянных во взглядах лордов, беспрерывно враждующих друг с другом и с короной. Политика Марии была благородной, однако королева так до конца и не поняла культурных особенностей Шотландии, связанных с понятием о чести. Верность короне была привлекательным вариантом для лордов, желавших удовлетворить свои амбиции, но этот вариант выбирался исключительно из эгоистических соображений. Лорды желали служить Марии только на своих условиях: они были неспособны умерить свою жадность даже тогда, когда получали желаемое. Королева простила Мортона и Дугласов в тот момент, когда разочарование в муже и боли в животе заставили ее пойти по пути наименьшего сопротивления. Это стало ее главной ошибкой.

Тем не менее причины такого поведения Марии явно были более глубокими. Фактически она совершила внезапный разворот на сто восемьдесят градусов и простила убийц Риццио. Чем же была вызвана такая перемена?

Одна из причин — политика примирения, которая уже приобрела собственную динамику. Но главной причиной все-таки было ожидание династического соглашения с Елизаветой, результатом которого стал бы его новый вариант без унизительно-оскорбительных статей, присутствовавших в Эдинбургском договоре. И сейчас переговоры велись на уровне двух королев. Елизавета сама занялась дипломатией в отношениях с Марией, а Сесил оставался не у дел, пока не воспользовался шансом, представившимся после того, как из всех возможных кандидатур для присутствия на крестинах королева выбрала Бедфорда. Бедфорд был одним из ближайших союзников Сесила и всегда прислушивался к его аргументам. Сесил предполагал, что его посланник приватно побеседует с Марией во время празднеств в честь крещения принца и убедит ее даровать прощение Мортону и остальным заговорщикам, позволив им вернуться домой. В свою очередь, Сесил не будет мешать примирению королев.

Однако такой поворот совсем не значил, что Сесил изменил свое отношение к Марии. Это был глубоко циничный шаг. Он обманывал Марию, прекрасно понимая, что как только прощенные Дугласы вернутся в Шотландию, они пожелают отомстить Дарнли, и Мария будет не в состоянии справиться с этой враждой, что уничтожит все шансы на взаимопонимание с Елизаветой.

Интуиция не подвела Сесила. 9 января Мортон отправил ему письмо из Берика, перед тем как пересечь границу. Он выражал благодарность за вмешательство, позволившее получить прощение, и уверял, что окажет ему «любую услугу, которая находится в его власти». Он готов взяться за любое дело в Шотландии или в другой стране. И как будто специально, Бедфорд, который пересекал границу в противоположном направлении, заверил Сесила, что Мортон всем ему обязан.

Вне всякого сомнения, именно по этой причине редактор развернутого выпуска «Хроник» Холиншеда, опубликованного в январе 1587 г., меньше чем за две недели до казни Марии в Фотерингее, писал, что в «замышлении, планировании и осуществлении» убийства Дарнли участвовали «могущественные, ныне здравствующие люди». В те времена «могущественным человеком» называли Сесила. Это заявление приписывается Мортону, и в «Хрониках» оно приведено в виде цитаты, чтобы избежать цензуры, и вполне вероятно, что это прямой намек на Сесила.

Разумеется, это не означает, что Сесил участвовал в заговоре против Дарнли — для этого он был слишком умен. Но с самого начала его политика в отношении Марии была направлена на то, чтобы сделать ее положение максимально неустойчивым, вызывая хаос в критические моменты. В конце концов, при желании он мог не поддерживать связей с Мейтландом и Ноксом, прекратив тайную переписку, однако он также мог заранее предупредить Марию о заговоре с целью убийства Риццио.

Мортон торжествовал. Произошло невероятное. Дугласы и их союзники возвращались в Шотландию, и Мортон жаждал отомстить за предательство Дарнли, который отрицал свое согласие на убийство Риццио и в итоге переложил всю вину на сообщников. Последствия были неизбежны. Вернувшись домой, Мортон тут же организовал встречи с Мейтландом и Босуэллом в замке Уиттингем в Ист-Лотиане. Замок находился в нескольких часах езды от Эдинбурга, и именно там, ориентировочно 14 января, намерение наказать Дарнли стало заговором с целью покушения на убийство[29]

.

У нас есть свидетельство самого Мортона, явно предвзятое и неполное. Оно было наскоро «состряпано» с учетом текущего момента, поскольку вся ответственность в нем возлагалась на Босуэлла, роль же остальных участников преуменьшалась, а Мейтланд не упоминался вовсе. Согласно этому ex parte[30] свидетельству, как только Мортон въехал во двор Уиттингема, Босуэлл предложил, чтобы лорды раз и навсегда покончили с Дарнли, убив его.