Две королевы

Вскоре Босуэлл стал слишком дерзким. Он склонялся к самому грубому и примитивному из возможных путей: чтобы гарантировать себе безопасность в жестокой борьбе фракций, он должен физически обладать королевой. Медленно, но настойчиво он начал ухаживать за королевой. Босуэлл был женат, но прекрасно знал, что браки — если иметь достаточно влияния — расторгаются так же легко, как и заключаются. Католическая церковь в Шотландии довольно снисходительно относилась к супружеской неверности. Добиться аннулирования брака было трудно, но возможно. Протестантская церковь имела полномочия давать развод, а Босуэлл был протестантом. Его отец, Патрик, был католиком, но когда четверть века назад он задумал жениться на матери королевы Марии, то его брак с готовностью аннулировали. Мы знаем, что Босуэлл помнил об этом прецеденте, поэтому, когда на встрече в замке Крейглмиллар незадолго до крестин принца лорды обсуждали возможный развод Марии, он привел в пример своего отца.

В Вербное воскресенье Мария потеряла сознание на заупокойной мессе по Дарнли. Происшествие так расстроило ее, что два дня она провела в постели. В Страстную пятницу она вместе с двумя Мариями отправилась в личную часовню, где в течение четырех часов молилась и предавалась размышлениям. Те, кто ее видел, говорили, что она погружена в «меланхолию». Но на Пасху, когда снова начались пиры и танцы, настроение и внешний вид королевы явно улучшились. Она вернулась из Эдинбургского замка в свои апартаменты в Холирудском дворце и вскоре как будто окончательно пришла в себя.

Заседание Тайного совета состоялось в Страстную пятницу. Босуэлл, как обычно, занял свое место, несмотря на то что на заседании должны были одобрить приготовления к суду над ним. Страна полнилась слухами. Лавочники на оживленных уличных базарах Эдинбурга говорили, что королева выйдет замуж за Босуэлла. Однажды, когда Мария ехала из замка по Хай-стрит мимо Лоумаркет, несколько стоявших за прилавками женщин закричали: «Храни Господь Ваше Величество, если Вы невиновны в смерти короля».

Делая выбор, Мария недостаточно учитывала общественное мнение. Несколькими днями раньше она пригласила приходского священника из Данфермлина, чтобы расспросить его о самой непристойной и скандальной листовке из всех, что распространялись в городе. Это был порнографический рисунок, изображавший русалку и зайца. Обнаженная русалка с золотой короной на голове держала в правой руке морской анемон, а в левой — свернутую рыболовную сеть; рядом были изображены королевские инициалы «MR». Предметы в руках русалки намекали на державу и скипетр, но имели и более глубокий смысл. Морской анемон, гигантский полип с похожими на лепестки щупальцами вокруг рта, символизировал женские гениталии, а свернутая сеть предназначалась для ловли неосторожных моряков, привлеченных видом анемона. Тот, кто придумал эту листовку, получил серьезное классическое образование. Символ анемона использовал римский поэт Овидий, с произведениями которого Мария была знакома. Еще один намек, содержащийся в рисунке, — это римский «ретиарий». В гладиаторских боях на римских аренах этот воин противостоял противнику, вооруженному мечом, пытаясь набросить на него сеть, а затем прикончить трезубцем, который он держал в правой руке. Под русалкой был изображен заяц в кольце из семнадцати мечей. Заяц был геральдическим символом семьи Босуэлл, а буквы «JH» внутри круга указывали на имя Босуэлла, Джеймс Хепберн. Мечи символизировали воинскую доблесть и любовь к дуэлям, но также могли восприниматься как фаллические символы.

Марию оскорбили эти намеки. Воспользовавшись известной ей информацией, она вызвала священника и спросила, знает ли он художника. Священник ответил, что не знает. Тогда она спросила: «А кто мог бы это сделать?» — «Никто не мог бы выразить свои мысли так хорошо, как каноник, который является папистом, живет в грехе и нажил таким образом несколько детей», — сказал священник. Услышав эти слова, присутствовавший при разговоре Босуэлл громко расхохотался. Он свел на нет усилия Марии расспросить священника, поскольку больше всего любил непристойные шутки и грязные намеки, которыми теперь с удовольствием обменивался с гостем.

Тайный совет назначил суд над Босуэллом на 12 апреля — до этого дня оставалось меньше двух недель. Заседание должно было пройти в Толботе под председательством Аргайла, помощником которого назначили Хантли. Не удивительно, что Босуэлл совсем не волновался. В Эдинбург уже стекались его сторонники, и он вел себя нагло и самоуверенно. Мортону выделили три сотни всадников для усиления дворцовой стражи, и ради этого Мария вернула ему замок Танталлон. Еще более зловещим признаком была встреча Босуэлла с капитаном немецких наемников, которого порекомендовал посол Марии в Париже. Капитан предложил Марии и Босуэллу 3600 отборных солдат в обмен на регулярные выплаты.