Две недели на Синае. Жиль Блас в Калифорнии

«Воспользовавшись отливом, я перешел Красное море посуху; на обратном пути меня застигла ночь, и во время прилива я сбился с дороги; я подвергался смертельной опас­ности и чуть было не погиб так же, как некогда фараон, что непременно дало бы всем проповедникам христианства превосходную тему проповеди против меня».

Когда мы снова подошли к берегу моря, вода только что отступила, и момент для переправы был исключи­тельно благоприятный. Мы свернули палатку, вновь сели на верблюдов и устремились в море; в самом глубоком месте уровень воды не превышал одного фута, и сорока минут оказалось достаточно, чтобы совершить этот пере­ход. В два часа мы уже ступили на землю Азии и, пре­одолев несколько песчаных холмов, прилегавших к берегу моря, опять попали в пустыню.

Едва ступив на Синайский полуостров, наш караван сразу же приобрел военный облик; все это говорило о том, что мы оказались в таких краях, где чужестранцам приходится иметь дело не с установленными законами, а с нормами естественного права: Арабалла шел как раз­ведчик в ста пятидесяти шагах впереди каравана, Бешара замыкал шествие, находясь на таком же расстоянии позади него, чтобы никого не отвлекать своими истори­ями и песнями. Так мы прошли около льё, как вдруг Арабалла внезапно остановился и указал копьем на две черные точки, появившиеся на южном горизонте. Талеб приказал двум арабам присоединиться к Арабалле и вы­ехать вперед; этот приказ был исполнен мгновенно и в полном молчании: едва собравшись вместе, все трое тут же поскакали вперед и вскоре скрылись за рощей пальм, которые покачивались слева от нас, напоминая зеленый островок. Тем не менее весь караван остановился, и мы на всякий случай приготовили оружие, как вдруг Талеб радостно закричал и галопом бросился вперед; наши вер­блюды, увлеченные этим примером, помчались во весь опор, быстро приближая нас к зеленому островку, за которым виднелись две черные точки, несколько мгно­вений спустя превратившиеся в двух всадников, но было неясно, друзья это или враги.

И все же, наверное, это были друзья, поскольку Талеб не проявлял больше по их поводу никакого беспокойства и, достигнув маленького оазиса, к которому он помчался так стремительно, соскользнул со своего верблюда; наши дромадеры опустились на колени, и мы оказались рядом с пятью восхитительными источниками, располагавши­мися в тени десятка пальм, прикорневые побеги которых образовывали вокруг их стволов прохладную и очарова­тельную рощу. Мы достигли колодцев Моисея: это здесь останавливались и возносили благодарственный молебен евреи, это здесь Мариам-пророчица, сестра Аарона, взяла в руку тимпан и, сопровождаемая ликующими женщи­нами с тимпанами, воспела перед ними:

«Пойте Господу, ибо высоко превознесся он, коня и всад­ника его ввергнул в море»[13]

Ну а мы, поскольку у нас было дело поважнее, чем молитва, тотчас погрузили лица и руки в эти древние источники и еще всецело отдавались этому приятному времяпрепровождению, когда появились Арабалла и его товарищи; за ними следовали два человека, одетые в чер­ное: это были монахи с горы Синай; Талеб издалека узнал их по одежде, и именно тогда, освободившись от всяких страхов, он испустил радостный крик и заставил нас во весь дух мчаться к колодцам Моисея.

Монахи слезли со своих дромадеров и сели рядом с нами: в пустыне всякий человек либо друг, либо враг; здесь или делят палатку, хлеб и рис, или обмениваются ударами копий и выстрелами из карабинов и пистолетов.

У вновь пришедших не было никаких враждебных наме­рений; для нас же, как только нам стало понятно, что они принадлежат к тому самому монастырю, куда мы направлялись, встреча с ними стала счастливым случаем; в итоге знакомство тотчас состоялось; монахи привет­ствовали нас на латыни, и мы, как умели, отвечали им. Абдалла уже принялся за дело, и г-н Тейлор предложил монахам разделить с нами трапезу; они согласились. Мы сели в тени пальм на пропитанный влагой песок и вскоре ощутили спокойствие и уют, каких нам не доводилось испытывать с самого отъезда из Каира.