Две тетради

Кроме необязательного спецкурса по программированию у Владимира Павловича Воронко, у нас были обязательные занятия по программированию. Вела их толстая женщина по фамилии Воронко. Я думал, что это жена Владимира Павловича. Хотя точно не знал. Она рассказала нам про двоичную систему счисления, про возможные другие – например, восьмеричную. И мы попрактиковались немного, переводя числа из одной системы в другую. Потом нам рассказала, как писать программы из операторов, и мы стали писать, кто что хотел. Я в то время увлекался игрой в «Эволюцию» или по-другому – «Жизнь». Автор ее Конвей. Я прочитало ней в журнале «Наука и жизнь», вроде. Играл в нее на листках бумаги в клетку – в тетрадках. Потом мы сделали с ребятами большое поле на листе картона от чего-то большого – вроде, метр на полметра, и играли на нем копейками и еще какими-то фишками. А тут подвернулось программирование. Ну, я и решил запрограммировать эту игру. Взял поле 40*40. Задал на нем единицами живые точки, нулями – пустые. И описал операторами алгоритм рождения новых живых точек и стирания умерших точек. Вывод на печать исходного состояния и последующих через каждые 25 ходов. Практику здесь мы проходили в университете – на ЭВМ Минск-220. У нее быстродействие было меньше, чем у БЭСМ-6, вроде 220 000 операций в секунду. И эта программа у меня с ходу прошла. Выдали мне распечатку с десятком полей 40*40. Эволюция моей картинки не закончилась за это число ходов, но оператор оборвал работу программы минут через 10, хотя на системной перфокарте, которую я вложил в свою колоду, было пробито время минут 20. Вообще-то говоря, для полной эволюции моей картинки не хватило бы поля 40*40, да и времени надо было бы часы, а может, и больше. Но самое главное, то, что я замыслил, получилось. Алгоритм смог превратить в набор операторов, и программа получилась работоспособной.

А один парень из нашего класса – Шилин Андрей – высчитал число е с точностью примерно 200 знаков после запятой. Точно не помню сколько, только помню, что трехзначное число знаков после запятой (может, и 700).

Запись 32

В ИЯФе устаревшее оборудование было собрано наверху главного корпуса в одном большом помещении. Там стояли вполне работавшие установки и приборы. И с ними работали фэмэшата под руководством ученых из ИЯФа. Кто-то пытался детектировать тахионы, кто-то еще что-то делал, но я не вникал. Наша же тройка – Шилин Андрей, Васька Борчанинов и я – занимались доделкой искровой камеры под руководством Володи Смирнова. Мне поручили впаять куда-то сопротивление, но я все тянул, и в конце концов Володя сам впаял его. А Андрей и Васька занимались камерами – заполняли их гелием. Откуда-то на руках (на 6-й этаж!) притащили баллон с гелием. Потом через систему трубок гелий ввели в камеры. Подготовили. Зачем-то разбирали счетчик сцинтилляционный. Смотрели на сам сцинтиллятор. Он прозрачный, как стекло. Фотоумножитель – регистрировать вспышки света в сцинтилляторе при прохождении его заряженной частицей. Счетчик собрали. Меня посадили на пересчетки – лампочки, расположенные в двоичном коде загорались при прохождении очередной частицей через верхний и нижний счетчики. Напряжение 2 киловольта подавалось на камеры при одновременном срабатывании обоих счетчиков. Возникал пробой в гелии вдоль траектории частицы. Малиновые искры. Андрей или Васька сидели считали эти искры, и потом определялся коэффициент срабатывания камер. Так что успели мы до конца 10-го класса увидеть в работе искровую камеру.

Запись 33

Ответственный за это оборудование был Рыкосоев (или Рукосоев). Когда я кончил учебу в универе, то заглянул в это место опять. Чтобы узнать поподробнее про наблюдения за тахионами. Там было пусто, был только Рукосоев. Он выслушал меня и затем показал установку для детектирования тахионов. Это два счетчика на расстоянии примерно 1 метр друг от друга. Тахион пролетает один счетчик, потом другой. По разности времен их срабатывания определяется скорость его. Но счетчики имеют свой шум – могут выдавать ложные сигналы. Это не позволяет регистрировать очень малые времена, то есть очень быстрые тахионы. Может, они и есть, но они неотличимы от шума. Вот это я узнал перед отъездом. Теоретику ведь нужна связь с экспериментаторами.

Запись 34

Время шло, и я подтянулся к общему уровню. Двойки перестал получать. И экзамены сдал хорошо. На четверки и пятерки. Средний балл 4,5. На экзамене по физике дали задание вывести какую-то формулу. Ее мы не проходили, но знаний наших должно было хватить для ее вывода. И я вывел ее. За экзамен я получил две оценки – одну за общеобразовательный курс – 5, а другую за ФМШ-тский курс физики – 4. По химии я получил 5, но в аттестат по ошибке вписали 4. Переделывать весь аттестат не стали – невелика ошибка.

Запись 35

Когда Лаврентьева (организатора Сибирского отделения Академии Наук) спросили, какое из своих дел он считает главным, он ответил, что это создание ФМШ.

Запись 36