Две жизни Алессы Коэн

Я не знаю, кто насылает грезы и ткет причудливый ковер наших сновидений, но после того, как Гвеллан рассказывает мне о порталах и кровной связи, мне снится странный сон. В нем царит ослепительный свет, от которого мои глаза давно отвыкли. И я вновь Алесса Лиатрис — мы с моей университетской компанией входим в огромный зал, словно вырубленный в леднике. Говорят, такие и вправду встречаются далеко к северу от полуострова Корот. И привлекают толпы зевак, желающих поглазеть на ледяные пещеры.

— Ничего здесь не трогайте, — напутствует нас экскурсовод, кутаясь в толстый шерстяной шарф. — И осторожней, не поскользнитесь.

Мы идем по проложенным в леднике дорожкам, между отливающих бирюзой колонн, гигантских сосулек, напоминающих бороду великана, вырубленных изо льда фигур. Я отрываюсь от нашей шумной компании и оказываюсь чуть впереди: там будто темнеет что-то. Мне нужно обязательно рассмотреть, что там скрыто. Еще несколько шагов, обогнуть застывший фонтан и…

В ледяной куб заключена фигура человека. Высокий, в темном плаще, он сжимает в мертвой руке церемониальный посох. Его черные волосы заплетены в косу, а на белых губах навсегда застыла чуть насмешливая ироничная улыбка. Изморозь покрывает широкие брови и серебрится на ресницах… Гвеллан! Я зову его, пытаюсь разбить лед, растопить его горячими ладонями. Мне кажется, вот-вот — и он пошевельнется, склонит голову набок, очнется, узнает меня. Но ничего не происходит. Архимаг остается неподвижен и взирает на мир равнодушными глазами, из которых исчезли волшебные зеленые искры. Ко мне подбегают друзья и давешний экскурсовод в шарфе, пытаются оттащить меня, объясняют, что нельзя дотрагиваться до экспонатов. Но я не прекращаю кричать и звать своего навечно утраченного возлюбленного и наставника. Гвеллан!

— Что ты, Лесса, что ты так кричишь?! — Он тормошит меня — живой, горячий, прижимается к моей щеке, сцеловывает слезы с век. — Что такое?

— Нет… нет… — я трясу головой, пытаясь отогнать воспоминания об отвратительном видении. — Просто страшный сон.

— Не бойся, все будет хорошо. Сама увидишь, — шепчет он, рисуя у меня на лбу руну умиротворения. Думает, я не замечу. Как младенца успокаивает…

А наутро, едва первые солнечные лучи проникают в наше убежище, он говорит мне:

– Поднимайся. Нам скоро выходить. Пора.

Глава 45

— Итак, мы выбираемся на свет!

Мне немного страшно и в то же время радостно: сколько можно сидеть в полумраке пещеры? И если Гвеллан считает, что пора приступать к штурму королевского дворца и Источника, — что ж, ему виднее. Он вычерчивает такую знакомую руну отвлечения внимания, наклоняется ко мне, и я повторяю рисунок чуть выше его переносицы.

— Все, дальше постараемся обходиться без магии, — и он делает шаг к глухой стене, туда, где находится выход из нашего убежища.

Наши мешки за время добровольного заточения в подгорном царстве значительно похудели — Гвеллан уверяет, что обратный путь до Таверии займет полтора-два дня и припасы нам почти не понадобятся. Мы пользуемся нехитрым маскарадом: простая крестьянская одежда, холщовые сумки. Если и попадемся кому на глаза — мы всего-навсего сборщики целебных трав, забравшиеся высоко в горы. И головы повязаны косынками, отчего мы оба напоминаем пиратов. Правда, Гвеллан настолько заметен и узнаваем, что его вряд ли спутают со странствующим целителем или травником.

Он нажимает на чуть выступающий из кладки камень — и часть стены отъезжает в сторону, открывая ход, ведущий наружу. Меня обдает волна жаркого воздуха; от запаха цветов и трав я начинаю неудержимо чихать, но это быстро проходит. Не без вмешательства Гвеллана, конечно.

Мы карабкаемся наверх и вскоре оказываемся возле зарослей колючего стелющегося по земле кустарника, а позади нас в скале зияет узкая расщелина — и она прямо на глазах словно затягивается, становится невидимой.

— А почему в пещерах ты использовал магию, а здесь — нет? — все же спрашиваю я.

— Пещеры надежно защищены артефактами. Возможно, сейчас это и излишняя предосторожность, — Гвеллан щурится от солнечных лучей и сверяется с картой. — Разумеется, в королевстве полно магов, и Каспер, как бы ему ни хотелось, не в состоянии отследить все волшебство, которое творят вблизи столицы. Но… мало ли, кого носит в окрестностях.

Воздух вокруг нас полнится стрекотом тысяч насекомых, я рассматриваю застывшего на тонком стебельке кузнечика. Совершенный и хрупкий, словно сложная механическая игрушка. Россыпь белых и оранжевых цветов ложится нам под ноги пестрым пушистым ковром. С южной стороны подступают горы, а все пространство вокруг — травы, цветы и серые камни. Как мы сможем здесь что-то отыскать?

— Нам туда, — Гвеллан указывает куда-то вперед, — судя по карте, через пару часов будем на месте.