Две жизни Алессы Коэн

Но то, что я вижу сейчас… просто немыслимо. Как будто я попала во дворец горного короля: неведомые мастера вырубили в толще скал залы, комнаты, коридоры, святилища. Сталактиты и сталагмиты образуют стройные ряды колонн, арки, ниши. Свисают плотной стеной сосулек с потолка, напоминая замерзший водопад…

— Гвеллан, смотри! Там как будто надпись в рамке. Видишь?

Он прищуривается, пытаясь рассмотреть, на что я указываю, а потом разворачивает лодку в сторону стены.

— Никак не разберу… — от времени и влаги выбитые в камне буквы стерлись, их очертания стали расплывчатыми. — "Когда сильный выронит… выронит меч…"

— "Когда сильный выронит меч, а дерзновенный потерпит поражение, поднимется слабый. И рык его будет подобен львиному. Ибо будет в нем сила Источника и сметет она врагов его, как волна разбивает утлое суденышко…" Разве ты не знаешь? Это же из "Книги Источника".

Гвеллан удивленно смотрит на меня, а я лишь качаю головой. Я же уже объясняла: я не сильна в религиозных вопросах.

…Наше путешествие продолжается еще довольно долго: река заканчивается, мы ныряем в сплетение подземных ходов, преодолеваем бесконечные лестницы. И вот наконец наступает момент, когда Гвеллан приводит в действие очередной механизм, что-то щелкает у нас над головами, архимаг толкает крышку люка — и нас обступают тьма и гулкая тишина.

— Храм Святого Влахерна. Мы прошли дорогой Древних, Лесса, — шепчет Гвеллан чуть ли не с благоговением. — Мы у цели. Идем. Нам всего пара кварталов до королевского дворца.

Глава 47

Я озираюсь, стараясь ступать бесшумно: звук наших шагов под сводами древнего храма кажется едва ли не святотатством. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я различаю, что нас со всех сторон окружают продолговатые каменные ящики, и только сейчас осознаю, что это надгробия. И то, что я приняла за люк, на самом деле было крышкой одного из резных гробов. Да, Древние были изобретательны во всем… Меня передергивает от отвращения, но я тут же успокаиваю себя — тот каменный ящик, через который мы сюда попали, был пуст, а значит, мы никого не потревожили. И вообще, нам следует опасаться живых, а не мертвых.

— Сейчас ночь, здесь никого нет, — успокаивает меня Гвеллан, словно подслушав мои мысли.

Но ведь усыпальницы часто располагаются в подземной части храмов — откуда у него эта уверенность?

— Откуда ты знаешь? Разве можно различать время под землей?

— Конечно.

Для него это нечто само собой разумеющееся, это я постоянно забываю о том, что нахожусь рядом с одним из сильнейших магов королевства. Пусть атрибуты его власти спрятаны в заплечном мешке и из-за широкого плеча виднеется только навершие посоха, но Гвеллан не нуждается в вещественных доказательствах собственного могущества. Сила — пьянящая, необузданная, свободная — исходит от него волнами. Он поспешно прикладывает ладонь к груди, его губы беззвучно шевелятся — и поток магии словно обрывается, скрываясь от посторонних.

— Теперь ты.

Легкий, едва заметный жест в мою сторону — и я чувствую, как рвутся невидимые нити: ощущение золотистого мягкого тепла больше не окутывает меня. Оно стало таким привычным за эти дни, и сменившая его пустота меня пугает.

— Я приглушил свой дар и блокировал твой, не бойся, — поясняет он. — Нас не должны обнаружить раньше, чем это станет неизбежным.

— Ты… ты… зачем?

Я знаю, великой волшебницы из меня не вышло, но, даже обладая крохами магии, я могла бы помочь ему. А теперь? Что, если что-то пойдет не так?

— Все, кто знают тебя, уверены, что ты полностью лишена колдовской силы. Пусть это так и останется. Порой чужое неведение можно обратить в свою пользу. Ты — наше тайное оружие. Договорились? Ну, не дуйся, Лесса!

Он касается моего подбородка, заставляет смотреть в глаза.

— Я сниму блок, как только пойму, что он бесполезен.

— А если с тобой что-то случится? Я не смогу прийти тебе на выручку! Даже постоять за себя — и то не смогу!

— Против Каспера и его своры ты и минуты не продержишься.

— Как снять блок? — упрямо шиплю я. Гвеллан не имеет права решать за меня! — Если хоть что-то пойдет не так, я к демонам спалю этот проклятый дворец! Я не хочу становиться их игрушкой, как в прошлый раз.

— Хорошо, — он показывает мне несложную руну, а потом, чтобы удостовериться, что я верно распознала ее в полумраке, кончиками пальцев рисует на моей открытой ладони треугольник, повернутый основанием вверх.

— Так просто?

— Да. Только тебе придется чертить ее собственной кровью у себя на груди, — и он касается места чуть ниже ключиц. — Проколешь палец и сделаешь. Надеюсь, до этого не дойдет.

Мы минуем низкую каменную арку, по краям которой, насколько я могу разглядеть в полутьме, выбиты розы, и попадаем в главный зал святилища. Здесь пахнет сыростью и свежесрезанными цветами, в лампадах теплятся язычки пламени. Но их приглушенный свет смешивается с другим — холодным, льдистым. Он исходит из широкой чаши, установленной прямо по центру, — и в ней шумит вода.

— Что это? — Я подхожу ближе и заглядываю внутрь. — Ага, они положили на дно водяные камни. И какой-то артефакт. Это из-за него вода будто кипит, да?