Две жизни Алессы Коэн

— Разумеется. — Гвеллан встает позади меня, тоже разглядывая чашу. — В каждом храме хотят видеть хотя бы частицу Источника. Говорят, что основателями церкви Источника Благодати были светлые маги и их последователи. После войны они потеряли прямой доступ к силе и скорбели об утраченном

— Тогда понятно, почему среди церковников и инквизиторов так много людей с Даром, — заключаю я.

Мы, стараясь не шуметь, покидаем святилище через боковой выход — и попадаем в рощу. Деревья тревожно шумят, ветер гнет тяжелые ветви, а небо над горами озаряется белыми всполохами. И до нас доносятся раскаты грома, пока еще далекие, нестрашные. Как будто великаны перекатывают валуны в гигантских ладонях.

— Гроза… это хорошо, — беспечно улыбается Гвеллан, поудобнее перехватывая свою поклажу. — Тот, кто без дела собирался высунуться на улицу, останется дома.

"Ну да, только патрули королевских гвардейцев не останутся, — думаю я про себя. — Эти будут топать по городу, пока молния не ударит им в макушку".

Несмотря на глубокую ночь, стоит такая духота, что влажный жаркий воздух, кажется, облепляет кожу невидимой паутиной. Мы скатываемся по склону, хотя от храма вниз и ведет широкая лестница. Главное — не попадаться никому на глаза, а остальное неважно. Нам еще предстоит изрядно извозиться, когда мы будем пробираться в дворцовый парк.

Мы жмемся к стенам домов, стараясь обходить широкие круги света, падающие на брусчатку от горящих фонарей. Ныряем в неприметные переулки, хоронимся в нишах за величавыми статуями. Как воры, честное слово. А кто мы, если разобраться? Нет, конечно, Гвеллан идет за книгой, которая принадлежит ему, но разве кто-то станет разбираться? Король Эддард сначала позарился на чужой фолиант с описанием тайных ритуалов, а потом и на чужое могущество. Но ему верны и солдаты в казармах, и гвардейцы, и часть магов, и большинство церковников — им попросту в голову не приходит, что задумал Его Величество. Так что да — мы воры и преступники, посягнувшие на королевские сокровища…

— Стоять! — шикает на меня Гвеллан, и я льну к каменной фигуре со щитом и чашей, как будто собралась слиться с ней воедино.

Слитный ритмичный топот кованых сапог доносится из-за ближайшего поворота, зычный окрик — и отряд останавливается. Неужели они нас заметили? Я в ужасе тереблю лямку своего мешка, стараясь не дышать. Но сердце стучит так громко, громче, чем бьют колокола на Храмовой площади. Нет, офицер всего лишь командует своим гвардейцам разделиться: половина устремляется вверху по переулку — насколько я помню, где-то здесь проживает глава совета инквизиции, остальные же продолжают свой путь, выметая улицу перед нами белыми плащами. Яркая вспышка молний озаряет их удаляющиеся спины, и в ее мертвенном свете я вижу напряженное лицо Гвеллана.

Мы выжидаем пару минут, после чего короткими перебежками направляемся в противоположную сторону — туда, где темнеет громада парка. И шум воды все ближе: справа от нас угадывается блеск реки. Ивы, растущие на ее берегах, полощут тонкие ветви в бурном потоке. И я радуюсь им, словно родным — они защитят, они скроют нас с Гвелланом. Здесь не маршируют патрули и не прячутся соглядатаи — кому нужен заросший вязкий берег?

Белые молнии сверкают все чаще, словно тянут к нам свои руки-ветви. И в их свете уже угадывается высокая кованая ограда и перегораживающая русло реки решетка. Нам как раз туда.

— Мы же вымокнем! — шепчу я Гвеллану. — Нас во дворце по мокрым следам вычислят.

— А ты как хотела? — спрашивает он одними губами. — Залезть в воду и не замочить ног? Если дождь не начнется, разуемся и отожмем одежду. Жди меня здесь.

Он бросает мне мешок и, больше ничего не объясняя, уходит под воду прямо возле решетки, хватаясь за ее прутья.

Глава 48

Я сижу, прислонившись спиной к ограде, и с замиранием сердца жду, когда над поверхностью воды покажется голова Гвеллана. Отчего он так долго? Что он вообще затеял? И… вдруг он утонет? Глупость, конечно, — разве маг позволит себе просто так пойти на дно? Белесые вспышки молний пронизывают бурлящий речной поток, а раскаты грома все ближе и ближе. Гвеллана все нет… Я уже сбрасываю свою поклажу, начинаю стягивать сапоги — но в этот момент он выныривает, громко отфыркивается и старается побыстрее продышаться.

— Что… что ты там делаешь? — беспокойно шепчу я, но он только прижимает палец к губам, вбирает в легкие побольше воздуха и вновь скрывается под водой.

Не будь дурочкой, Алесса, повторяю я себе, и не задавай идиотских вопросов. Решетка точно перегораживает речку до самого дна. Магией Гвеллан пользоваться опасается, значит… неужели пытается отогнуть толстенные металлические прутья, чтобы мы могли протиснуться на ту сторону? Он что, с ума сошел? Он выныривает еще пару раз, торопится, ободряюще кивает мне, мол, все идет как надо.

А ветер крепчает, он бросает мне в лицо несколько крупных дождевых капель. Теплые, тяжелые — они не несут свежести. И все та же вязкая духота в воздухе. Гроза черным пологом надвигается на столицу, а гром барабанной дробью прокатывается где-то над южными предместьями.