Двое из трех

– Кого волнует, что он на пять дюймов короче тебя? – поддразнила я. Торжественно постучал в грудь. – То, что внутри, вот что имеет значение.

Она закатила глаза.

– Дело не только в этом. Неудивительно, что у нас тогда не получилось. Он все еще думает, что он большой ловелас.

– Вместе с его пивным животом, он огромен, – хмыкнула я.

Она откинула голову назад и издала крошечный стон.

– Это была катастрофа. Напомни мне больше никогда не возвращаться в прошлое.

– Только если ты сделаешь то же самое для меня, – ответила я тихим тоном.

Моя лучшая подруга выпрямила голову и вопросительно посмотрела на меня.

– Что-то случилось?

Я потащилась к ее дивану, и плюхнулась вниз.

– Нет. Вообще ничего не произошло.

– Рокки.

Я расположилась так, что лежала в позе зародыша и сделала глубокий вдох.

– В смысле, я написала ему.

Ее глаза расширились.

– Что? Что ты написала?

Я схватила одну из ее подушек с кисточками и притянула ее к своей груди. Перебирая маленькие ниточки, я пожала плечами.

– Просто поблагодарила его за дружбу и сказала ему, прощай.

– О, – ее губы немного надулись. – Он ответил?

Я нахмурилась.

– Я не уверена, вообще–то. Просто убрала свой телефон.

Она уставилась на меня, как на самого глупого человека на планете.

– Что? – я подняла подушку так, чтобы она закрывала половину моего лица. – Отправка этого сообщения была довольно травмирующей для меня. Нет необходимости увеличивать боль.

– Просто возьми свой телефон, – потребовала она.

– Ладно, – все еще свернувшись на диване, мне удалось маневрировать рукой, чтобы я смогла вытащить телефон из моего тесного кармана. Схватив его, как будто это был спасательный круг, я лихорадочно покачала головой. – Я не могу.

– Дай мне его, – прежде чем я смогла протестовать, Стефани топнула и вытащила его из моей руки. – Пароль?

– 10-28.

Стефани опустила телефон и подняла недавно окрашенную бровь. Ух ты, она определенно подготовилась к Дэниелу сегодня. Поджав губы, она спросила:

– День рождения Джесси?

Я пожала плечами, но не ответила.

Покачав головой, она разблокировала мой телефон и ахнула.

– Он ответил на смс!

– Правда? – я стремительно села прямо и сглотнула. – Что он написал? Вообще-то, нет, не говори мне... нет, на самом деле скажи... подожди, там о плохом?

– О, боже мой, – Стефани с раздражением покачала головой. – Просто успокойся, хорошо? Там написано…

Я поморщилась, готовясь к худшему.

«Есть слишком много вещей, чтобы сказать их в смс.»

Стефани остановилась и подмигнула.

– Да, может быть, ты должна была подумать об этом в первую очередь.

– Просто продолжай читать! – зашипела.

Улыбаясь, она продолжила.

«Встретимся в начале конца. Давай поговорим.»

Она опустила телефон и нахмурилась.

– Начало конца? Что за загадочная, философская чушь это была?

Я вскочила на ноги, выхватывая телефон из ее руки.

– Я точно знаю, где это.

– Где? – крикнула она мне вслед, когда я выбегала за дверь.

– Футбольное поле.

Глава 31

Я обычно ходила на трибуны каждый день после школы до конца выпускного года. Знаю, это звучит немного глупо, но после того, как Джесси уехал, я подумала, что однажды он будет ждать меня там. Представляла, как он сидит в том же по счету ряду, одетый в точно такой же пиджак с вечера выпускников. Конечно, я никогда не возвращала ему пиджак, так что мечта была невыполнимой более чем из-за одной причины.

Кто бы мог подумать, что через пять лет это видение действительно станет реальностью? Только не я, но вот сейчас – я возвращаюсь в свою альма-матер, задаваясь вопросом, собирается ли история повториться.

Затхлый зимний воздух ударил меня по лицу, как гигантская кувалда. В отличие от осенней ночи возвращения домой, эта ночь была невыносимо холодной. Молча проклинала Джесси, когда проходила мимо главного здания к заднему полю, желая, чтобы у меня был портативный обогреватель, застрявший где-то внутри моего нижнего белья.

Заметка для себя – изобрести греющий бюстгальтер.

Резкий отблеск от «пятничных ночных огней» был как мой маяк на поле, которое я так хорошо знала. Несмотря на то, что бесчисленные ремонтные работы привели к несколько другому виду средней школы, не было никакой ошибки в узнавании огромного спортзала или узкой дорожки, изгибающейся к закрытому полю. Это было слишком ностальгично, и я почти нашла себя тянущейся к своим волосам, готовая вырвать заколки.

Это было немного жутковато ходить по школе в одиночку, даже без единого сверчка, который бы аккомпанировал эху моих шагов. Я даже обнаружила, что скучаю по банальным песням о любви, исходящим из тренажерного зала, тоскуя по любому звуку, кроме моих тревожных вдохов.

Когда я обогнула угол возле старой билетной кассы, я заметила кого–то, сидящего на вершине трибуны. Фигура сгорбилась и раскачивалась взад и вперед. Это выглядело так, как будто он скандировал или, на крайний случай, перебегал его ряд.