Двойня для Цербера

Я не буду брыкаться и сопротивляться. Я слабее и Цербера, и Рафы. Нужно затаиться и наблюдать. Собирать этих двоих по частичкам, как пазлы, обезопасить мою семью, а потом уже спасать себя. Если останется что спасать.

— Хорошо, — киваю я и иду к джипу.

* * *

Прямо в уличной одежде забираюсь под одеяло с головой. Как это глупо и по-детски, особенно после всего того, что Цербер со мной сделал. Одеяло не поможет, потому что он не монстр, который прячется под кроватью, а самое настоящее чудовище.

Я убираю от лица пряди волос, которые пропитались затхлым сигаретным дымом. Мне мерещится, что в него примешался запах клубничного «Орбита», и желудок начинает мутить рвотными позывами. Сигаретная вонь со сладким химозным шлейфом всегда теперь будет напоминать мне о Рафе. Отвращение к нему смешивается с благодарностью. Ходит за мной везде и контролирует так же жестко, как и Цербер, да еще и травит душу издевательскими расспросами. Меня от него передергивает. И все же этот хмурый тип — единственный, кто хотя бы пытается разглядеть во мне человека. Да и не от кого мне больше ждать хоть какой-то помощи.

Мне нужна какая-нибудь кроха, за которую можно уцепиться и прекратить уже это свободное падение. Что-то теплое и родное.

Вытаскиваю из заднего кармана джинсов телефон. Смахиваю в сторону сообщения от Алекс и набираю маму. Молюсь, чтобы она взяла трубку.

— Да, доченька, — череду монотонных гудков прерывает мамин родной и ласковый голос, и сердце начинает колоть иголкой.

— Привет, мам, — произношу я, и из глаз сразу начинают литься слезы.

— Что-то случилось, Асенька? — спрашивает она с тревогой в голосе. — Ты, что плачешь там?

Со мной случился Цербер. Это хуже, чем калечащая авария или страшная болезнь. Но я беззвучно проглатываю слезный ком, чтобы не расстраивать маму, которая сейчас нужна Никите.

— Все хорошо, мам, просто очень соскучилась и решила позвонить. Как вы там? Как Никитка?

— Ась, точно все хорошо? — продолжает допытываться мама.

— Конечно, — отзываюсь я, растянув губы в подобии улыбки, будто она меня видит, и меняю тему: — Как лечение?

— Доченька, ты не представляешь, какие чудеса произошли с Никитой за время терапии. Я его просто не узнаю. Доктор Бейтлер — волшебник. Вот только, — мама запинается, а мое сердце почти останавливается.

— Что, мам? — спрашиваю, еле дыша.

— Никите нужно лекарство. Оно очень дорогое, и мы с дядей Ильдаром можем оплатить только половину курса. Ася, ты не могла бы поговорить с Олегом? Попросить, чтобы помог. Он так хорошо к тебе относится.

— Это лекарство точно поможет? — спрашиваю я, надеясь услышать, что шансы малы.

Я плохая дочь, и такая же сестра. Я готова сейчас пожертвовать здоровьем Никиты, лишь бы не идти на новые унижения перед Цербером. Мне противна одна только мысль о том, что придется сблизиться с ним по собственной воле.

— Доктор говорит, что прогноз самый благоприятный. Олег, кстати, звонил мне утром, чтобы успокоить и сказать, что он приглядывает за тобой. Олег еще сказал, что относится к тебе по-особому. Друг твоего дяди — очень добрый и великодушный человек. Он обязательно поможет Никите, если ты попросишь.

Как? Господи, как они не видят, каков Олег Цербер на самом деле? Дядя Ильдар с легкостью отдал меня ему, а мама и вовсе восторгается этим монстром. Да и Рафа готов лизать подметки ботинок своего любимого хозяина.

— Я поговорю с ним, мам. Попрошу, — соглашаюсь я, чувствуя, что в груди жжет от обиды, которую нельзя вылить. — Я пойду. Уже поздно, буду ложиться.

— Доброй ночи, мой ангел. Целую тебя, — слышу я и сбрасываю вызов.

Меня всегда учили, что семья — это самое важное, что есть у человека. Что, когда дело касается близких, нельзя быть эгоисткой. И я ею не буду.

Я пересиливаю себя и иду прихорашиваться, чтобы он был мною доволен. Чтобы растерзал меня с удовольствием, а потом согласился помочь.

Надеваю красное шелковое платье с открытыми плечами и декольте. Под этой невесомой холодящей тряпкой чувствую себя голой и беззащитной. Я небрежно расчесываю волосы, выдирая волоски, а потом подкрашиваю ресницы водостойкой тушью. Рука тянется к блеску для губ, но властный стук в дверь заставляет меня вздрогнуть всем телом.

Поднимаюсь на онемевшие, дрожащие ноги и иду к двери. Распахиваю ее и тут же натыкаюсь на тягучий взгляд Цербера, который накрывает меня тяжестью гранитной плиты.

— Здравствуй, Олег, — блею я, с трудом ворочая пересохшим языком.

— Привет, Агния, — отвечает хрипло. — Ждала меня, да, принцесса?

Он входит в комнату и захлопывает за собой дверь. Рефлекторно пячусь к кровати, вновь ощутив ужас зверька, попавшего в ловушку.

Молча киваю. Мой вид ясно дал ему понять, что я ждала. Ждала, когда он снова проведет мои тело и душу через настоящий ад. Я думала, что просто позволю Церберу вновь воспользоваться собой, а на деле сама провоцирую это чудовище.