Двойня для Цербера

Смотрит на меня в упор и дышит глубоко и отрывисто, шумно втягивая воздух носом. Ей и говорить ничего не надо — достаточно взгляда. Я всматриваюсь в серые как графит глаза. Я собираю ее ненависть во что-то большое и осязаемое, и впервые мне кажется, что ее там слишком мало.

— Ты под кайфом, да? — ее губы дрожат как у малого ребенка.

— Я слегка пьян, и все. На похоронах положено глушить водяру, — усмехаюсь я и избавляюсь разом от брюк и ботинок.

— Зачем ты издеваешься надо мной? — спрашивает, трясясь от этой самой искомой ненависти.

— Не издеваюсь, — говорю примирительно. — Сегодня я пришел дать тебе то, чего ты хочешь.

— Что же? — смелеет Агния на глазах, и я понимаю, что меня забирает только сильнее, когда она такая: дикая, сильная, необузданная.

— Не торопи события. Узнаешь еще, — осаживаю я ее, не желая портить момент.

Большой, важный момент.

Встаю коленями на кровать и нависаю над ней. Втягиваю в легкие дивный молочный аромат. Склоняюсь над Асей и едва ощутимо провожу кончиком языка по ее пухлым губам.

— Ты спятил, — шипит зло сквозь сжатые зубы.

— Я устал от всего этого дерьма, Агния. Это наш последний раз, принцесса. Сегодня у тебя появится возможность от меня избавиться.

— Я никогда не полюблю тебя, — проговаривает спокойно, холодно и отрешенно.

Взрослая, зрелая, выдержанная ненависть и эти слюнявые, детские разговорчики о любви. Довольно ухмыляюсь. Да, Ася — не избалованная мажорка, но о жизни ни хера не знает.

— Мне достаточно того, что есть, — ставлю ее на место.

Соскальзываю по влажному, дрожащему телу и принимаюсь целовать идеально плоский живот, внутри которого частичка меня. Спускаюсь все ниже, пока не натыкаюсь на резинку трусов. Стаскиваю ненужную тряпку и широко развожу ей ноги.

—Не делай мне больно, — голосок опять дребезжит умоляющими нотками.

Мне становится не по себе. Не могу я больше слушать хныканья этой маленькой плакальщицы.

— Не сделаю, — обещаю, оторвавшись от нее на мгновение, и, взглянув на мирно лежащий на подушке пистолет.

Сегодня мне дико хочется почувствовать во рту ее вкус. Вкус беременной от меня самки. Пальцами раздвигаю половые губки и присасываюсь к клитору. Ласкаю его языком, словно это сливочное мороженое. На вкус даже лучше.

Поднимаю на Агнию глаза. Кусает губы и судорожно сжимает в пальцах края простыни. Последний раз я отлизывал девке, когда сам еще был зеленый.

Впиваюсь в упругие бедра кончиками пальцев и все яростнее нализываю ей, доводя до оргазма. Давай, детка, ты должна кончить. Последний раз нужно запомнить.

Я всегда знаю, когда баба подо мной симулирует. Агния же сейчас беснуется вполне искренне. Как и все малолетки, она падкая на оральный секс. Гоню страстное желание присунуть в мокрую от слюны и смазки щелку.

Подождав, пока она затихнет, я подтягиваюсь, накрываю Асю собой и целую в губы, кормя мою девочку собственным вкусом.

То ли сдалась, то ли нет сил сопротивляться после опустошающего оргазма, но поцелуй она принимает. Хватаю Асю за запястье и прикладываю ее руку к своему каменному члену.

— Трахни меня как тогда на веранде, — прошу хрипло, изнывая в ожидании разрядки.

Смотрит на меня отупевшим взглядом — еще не отошла от взрыва, встряхнувшего тело. Накрываю ее руку своей ладонью и сам задаю нужный ритм.

— Ты чудовище, — шепчет она, и мой член начинает дрожать от возбуждения. — Извращенец. Ненавижу.

Так уже лучше. Давай, девочка. Не разочаруй меня. Еще немножко осталось.

— Давай, Агния. Продолжай, — шепчу я, не в состоянии сдержать блядских стонов, с которыми трахаются пацаны без пушка на яйцах.

Специально провоцирует меня принцесса. Тоже крышей поехала от всего этого дерьма.

Бурно, с рыком кончаю, залив спермой ее животик. Заваливаюсь рядом и жду, пока тело прекратит дрожать и биться в конвульсиях. Пистолет лежит между нами, и каждый смотрит на него.

— Встань перед кроватью, — приказываю я.

Смотрит ошалело, но все же делает так, как я сказал. Даже рада, наверное, возможности улизнуть.

Беру ствол и подхожу к ней. В глазах Агнии ужас, но убежать не пытается. Устала, запуталась, наигралась. Вот и я также.

Вкладываю в узкие ладошки тяжелый, тянущий вниз кусок металла и обжимаю ее дрожащие пальцы вокруг его гладкой поверхности. Ставлю пальчик Агнии на спусковой крючок и сверху накрываю эту прекрасно-смертоносную конструкцию своими ладонями. Так точно не промахнется.

Поднимаю дуло и упираю его себе под подбородок.

— Раз я такой монстр, как ты говоришь, а ты мученица, Агния, давай покончим с этим прямо сейчас. Грохни меня. Я не буду сопротивляться. И я не шучу.

Трясется и ревет так отчаянно, что я даже готов поверить, что Асе стало меня жаль. Немного. Лишь на какое-то мгновение.

— Ну же, принцесса, не бойся. Чувствуешь его под пальцем?

— Да, — кивает она.

Блядь, ее глаза — это именно то, что хочется видеть перед тем, как пуля вышибет тебе мозги. Разнесет их в хлам, превратив в кровавый фарш.

— Хорошо. Просто нажми его. Тюрьма тебе грозить не будет. Расскажешь Рафе, что я сам этого захотел, и он тебя отмажет. В конце концов, ты просто защищалась от дикого зверя.