Двойня для Цербера

Не обращая внимания на плаксивые, на хер ненужные соболезнования иду прочь. На родительские могилки я еще приду, но только когда вместо венка смогу принести его башку, которую еще и оттрахаю перед тем, как кинуть в грязь.

Рафа сегодня со мной. Ждет неподалеку в дежурном «Джипе». Лучше бы было оставить его с Агнией — она все, что у меня теперь есть.

— Агния, в порядке? — спрашиваю, завалившись на заднее сиденье.

— Да, проверял пять минут назад. С ней лучшая охрана, которую только можно купить за деньги, — рапортует он, тоже глядя на меня мерзким, жалеющим взглядом.

Я вытаскиваю из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет. Покалеченная рука совсем не слушается. Зажимаю пачку между ладонями и тяну сигарету зубами.

Запускаю здоровую руку в боковой карман и нащупываю тяжелую, добротную зажигалку с американским орлом, батин подарок. Смотрю на эту памятную хрень, и тело передергивает волной тремора. Я уже пару дней не употреблял ничего крепче водки. И Агнию не видел с того вечера в больнице. Не знаю, что больше хочу: ее или снюхать пару дорожек кокса.

Даже сейчас, когда я трясусь от отходняка, ярости и горя, мысли постоянно об Агнии. Я в таких красках представляю, что бы сделал с ней, что такие фантазии почти вызывают эрекцию. Но трогать мою принцессу пока нельзя.

Да, я зверь — от человека во мне мало, тем более после случившегося, но даже животные, последние лютые звери, защищают своих самок, которые носят их детенышей.

— Что по Князеву? — спрашиваю, щелкая колесиком.

Зажигалка выскальзывает из неуклюжих пальцев и падает под ноги. Я даже ругнуться толком не успеваю, как перед лицом появляется услужливая рука Рафы, держащая зажженную зажигалку.

Прикуриваю и глубоко затягиваюсь. Выпускаю дым ему в лицо. Честно, я разочарован работой Рафы. Вместо того чтобы землю грызть, этот все по моей беременной бабе слюни пускает.

— Ничего, Олег Владимирович, он как сквозь землю провалился, — разводит руками, прекрасно понимая, что за такие результаты огребет весь мой гнев. — Никаких следов. Думаю, что он стал бомжевать после всего, а потом и вовсе сгинул.

— Думаешь? — рычу я. — Я тебе, блядь не за это плачу, а за действия.

— Простите, Олег Владимирович, я действительно поднял все связи. Дайте еще немного времени, и я нарою хоть что-то о Князеве, чтобы вам не думалось, что это он.

— Ты мне обязан, не забывай, — давлю я, глядя на него в упор. — Я помню, и дуло, наставленное на меня, и твои охи-вздохи по Асе.

— Я клянусь вам, что найду его, кем бы он ни был.

— Это самое малое, что ты можешь сделать, — рявкаю я, преодолевая сильнейшее желание дать ему по шее.

Я беру с сиденья большую серебристую фляжку и жадно присасываюсь к ней. Голодный желудок содрогается от теплой водки. Я не помню, когда в последний раз жрал что-то, кроме крепкого бухла и сигаретного дыма. Не помню, когда закрывал воспаленные глаза, чтобы провалиться в сон хоть на пять минут. Если пытаюсь уснуть, то сразу вижу мертвые лица родителей.

— На поминки? — спрашивает Рафа, впялившись взглядом в ворота погоста.

— Нет, домой, — рявкаю я. — Хочу ее увидеть.

— Олег Владимирович, я понимаю, у вас огромное горе, но вы с Агнией Алексеевной помягче будьте, — тявкает он извиняющимся тоном.

— Ты думаешь, я совсем больной, чтобы бабу свою в положении трогать? — ору я так громко, что рискую поднять из могил всех мертвецов.

— Нет, не думаю, — отбрехивается Рафа, тронувшись с места.

— Я, сука, тебя пристрелю, если не прекратишь мне на мозг капать, — предупреждаю я.

Хватаю с пассажирского сиденья его же ствол и приставляю дуло к кротко стриженному затылку. Сглатывает, но машину не стопорит. Молча вдавливаю холодный металл в плоть. Мочить не собираюсь, но хочу, чтобы Рафа понял, что я шутки шутить больше не собираюсь.

Наконец убираю ствол и затыкаю его за пояс. Делаю еще один хороший глоток из фляжки. Меня начинает мутить. Все-таки удерживаю «анестезию» в желудке и устало откидываюсь на кожаную спинку. Веки тяжелые, как свинец, и смыкаются помимо моей воли.

— Олег Владимирович, — зовет Рафа и трясет меня за плечо.

Какого хера он не за рулем и тормошит меня?

— Чего тебе? — спрашиваю, еле продрав глаза.

— Мы приехали, — поясняет Рафа.

Я провожу ладонью по лицу, пытаясь прогнать остатки сна. С трудом разгибаю затекшую спину и выбираюсь из «Джипа».

Внутри меня такая пустота, что я слышу, как там свистит ветер. У меня остался единственный человек, который может ее заполнить. Агния.

Вхожу в холл и натыкаюсь на двух бритых молодчиков с бородами и автоматами наготове. Что ж, неплохо подсуетился Рафа. Как собственноручно порежу заказчика моих родителей на ленточки, может, премию ему отстегну.

— Свои, — рычу я и иду к лестнице, срывая с себя воняющий погостом пиджак.

Надо бы сначала в душ и смыть с себя эту скверну, но я слишком хочу к ней.