Двойное отцовство

Через пару дней я с ужасом вспомнила, что ещё в Катманду у меня должны были начаться месячные. Но их не было! Я поговорила с Максом и посоветовалась с женщиной-кардиологом, которую мы встретили на одной из ночёвок. Она сказала, что у неё тоже не пришли месячные — видимо, из-за смены климата, веганской еды и непомерных физических нагрузок. Возможно, со мной случилась такая же история. Тем более, у меня и раньше гулял цикл, особенно на фоне акклиматизации. Но это ведь не значило, что овуляции не будет?

Я надеялась, что через две недели мой организм, ошарашенный диетой, ходьбой и высотой, взбодрится и заработает в полную силу. А нет — не беда. Теперь я знала, что Илья никуда от нас не денется. Лишь бы он сам захотел быть с нами!

А пока что мы наслаждались нашим приключением.

***

По ночам в лоджах было холодно: изо рта шёл пар, а окна покрывались морозным рисунком. Одеяла в номерах были тёплые, шерстяные, но мы с Максом всё равно спали в термобелье и шапках. Помыться удавалось не каждый день, выручали влажные салфетки. Через какое-то время привычки городского цивилизованного человека (душ два раза в день, чистая одежда, полезная еда) сменились на вечные ценности: поспать подольше, поесть посытнее, защититься от холода или зноя.

Днём на маршруте было жарко. Мы раздевались до футболок и бесконечно хлебали воду. Нас обгоняли яки, гружёные альпинистским оборудованием, шерпы-носильщики и туристы. Все шли к Эвересту — бесконечный людской ручеек, текущий по горной тропе под палящим солнцем. Наверх, наверх, туда, где воздух становился таким разреженным, что невозможно было дышать без кислородного баллона.

Мы не торопились: останавливались, когда уставали, иногда целый день проводили в деревне, гуляя по окрестностям или заходя в храмы. Научились крутить молитвенные барабаны и бормотать «ом мани падме хум».

Я много фотографировала, а Макс каждый вечер писал отчёты и выкладывал на сайте банка. Илья свой отчёт временно забросил (видимо, не считал интересной подготовку к восхождению), поэтому читатели перебрались в наш блог. Задавали вопросы, желали удачи и спрашивали, когда мы встретимся с Ильёй Долиным. Просили передать ему привет. Мы обещали выложить совместные фотографии, когда прибудем в лагерь.

Если бы Илья заглянул на сайт банка, то узнал бы, что к нему медленно, но неумолимо приближается чета Ольховских. Но, судя по всему, он не заходил в интернет. Он понятия не имел, что скоро увидит людей, с которыми распрощался в Пулково месяц назад. Мы с Максом смеялись, воображая его реакцию, когда он нас увидит. Наверное, подумает, что у него галлюцинация.

Я читала, что от недостатка кислорода у многих альпинистов появлялись галлюцинации. Они видели детей, оставшихся в родных городах, школьных возлюбленных или умерших бабушек. Иногда людям мерещилось, что они находятся не на вершине горы, а на берегу моря. Они раздевались и ложились на снег, уверенные, что это песок. Некоторые замерзали. Некоторые ничего не помнили после того, как товарищи спускали их вниз. Высота коварна. Кислородное голодание превращало умных и опытных альпинистов в беспечных детей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы тоже не избежали горной болезни. В тот день, когда тропа вывела нас на точку, с которой открывался вид на величественный и суровый Эверест, меня впервые вырвало. С тех пор тошнота меня не покидала. Голова кружилась, ноги заплетались. Макс продержался дольше, но и его накрыла горняшка. У обоих раскалывалась голова. Макс предложил повернуть назад, но до базового лагеря оставалось всего ничего — каких-то двадцать километров. Неужели мы сдадимся в шаге от победы? Ну уж нет!

Мы посмотрели на других путешественников. О, многие мучились гораздо сильнее! Надрывно кашляли, дышали со свистом и бегали в кустики через каждые сто метров. По сравнению с ними мы выглядели здоровяками.

Мы напились таблеток от головной боли, посовещались и решили идти до конца.

Правда, пришлось нанять носильщика: у нас не осталось сил нести рюкзаки и тяжёлую сумку с фототехникой. В последний вечер мы завалились в постель в верхней одежде и без ужина. Не было ни аппетита, ни желания помыться, ни даже потребности сходить в туалет. Заснуть тоже не получалось. Похоже, наши бренные тела готовились к смерти: зачем мыться, кушать и спать, когда уже начался процесс умирания? Лежи и страдай!

Мы не спорили: лежали и страдали. Организму виднее, когда жить, а когда умирать.

И это на высоте базового лагеря, до которого было рукой подать! Отсюда настоящие альпинисты только начинали своё восхождение на Эверест — ещё три километра вверх, в мёртвую зону, в страну вечного холода.

А мы оказались слабаками. И то, что мы находились сейчас на высоте Эльбруса, ничего не меняло.

Зазвонил телефон. Макс заворочался и с трудом вытащил его из кармана. Звонил Илья по скайпу, видимо, добрался до интернета.

— Максим, привет, — обеспокоенно сказал он. — Я тут зашёл на сайт, почитал новости… Вы что, правда в Непале?

— Правда.

— Ты сумасшедший, Ольховский! Где Оля?!