Двойной Нельсон

А Берг сидит в отдельном кабинете и собирает данные о задержанных. На груди у него орден. Или даже пять орденов. И тут дверь кабинета открывается и вводят арестованную дамочку в густой вуали. Он жестом руки выпроваживает всех посторонних из кабинета, подходит к дамочке и откидывает вуаль. О чудо! Под вуалью очаровательное, но заплаканное личико Зизи. Вот это сюрприз!

Зизи узнает своего давнего возлюбленного, рыдает в свое оправдание, но храбрый генерал Берг утешает ее. Поцелуями.

Старая любовь вновь вспыхивает костром в душе генерала, Зизи пламенно отвечает на его братские поцелуи. Из братских они становятся весьма плотскими, Зизи веселеет и озорно оглядывается:

— Давай собачками, как тогда, а?

Берг остервенело вскочил со стула и проделал очень энергичные приседания все по той же гигиенической системе проклятых шведов. На сей раз ему повезло больше: в рабочую комнату бочком вошел Евграфий Петрович. На лице вошедшего красовались синие очки, делавшие Медянникова похожим на слепого быка. Дьявол мгновенно улетучился, оставив сотрудников наедине.

— Доброе утро, Евграфий Петрович!

Берг радостно пошел навстречу сослуживцу. Но реакция Медянникова была более чем странной: от рукопожатия он уклонился и вообще не подходил к Бергу ближе чем на два метра.

— Чего уж там доброго... — буркнул он себе под нос и быстро спрятался в угол за свой стол, заставив Берга изумиться и начать ломать себе голову: не хочет даже играть в шахматы? Неужто заболел? Или Берг позволил себе что-то лишнее и тем оскорбил нежную душу Евграфия Петровича?

А у Евграфия Петровича действительно болело все, и в особенности душа. Пора, пора на покой! Пущай молодые резвятся, они, поди, знают, как правильно воровать средства производства!

В томительном молчании тянулись минуты, пауза стала совсем уже невыносимой. Наконец грозовую тишину разорвал сиплый голос бывшего фабричного с Путиловского:

— Иван Карлович, вот ты у нас все знаешь...

Обрадованный Берг подскочил на стуле:

— К вашим услугам, Евграфий Петрович! Всегда рад!

— Вот скажи мне, что означает такое слово — рыг... тьфу, прости меня, Господи, грешного... Рыгламент. Вот. Что это за фрукт?

Берг радостно засмеялся, но в основном в душе — на лице ликование проявилось лишь слабой улыбкой.

Это слово французское, происходит от корня «regle», что означает «правило». Регламент — это правило, регулирующее порядок ведения какого-либо собрания или съезда.

— Когда ж эти чурки французский-то выучили? — проворчал себе под нос Медянников и, сняв очки, стал задумчиво рассматривать в зеркальце громадный синяк под левым глазом,— Чуть зрения не лишили, ироды царя небесного...

— Здравствуйте, господа! — вступил в разговор неслышно вошедший Путиловский.

Медянников сразу надел очки.

— Доброго здоровья. Я похожу там, присмотрюсь... может, само что выплывет. Дерьмо оно завсегда сверху.

— Что у вас с глазом, Евграфий Петрович? — удивился Путиловский.

— Писяк,— поставил неверный диагноз Meдянников, но Путиловский тактично не стал его опровергать.

— Что мне сказать Зубатову? Вы ведь вчера посетили Общество развития ремесел?

Медянников выдохнул весь накопившийся воздух и сказал правду:

— Посетил... Скажите, проверка проведена. Кружок развитый, ремесло знают, народ физически крепкий, подкованный. Доводы приводят сильные, — и он осторожно потрогал глаз. — Рыгламент блюдут строго. Дух монархический. Патриоты, ерондер пуп...

— Отлично! — заключил Путиловский. — Что у вас, Иван Карлович? Вижу по глазам, придумали нечто особенное.

— Да уж! — не удержался Берг и забегал по комнате.

Медянников захотел съязвить, но подумал — и передумал: негоже с битым рылом соваться насмешничать. Донасмешничался ввечеру, довольно... И смолчал.

Обрадованный молчаливой поддержкой битого Евграфия Петровича, Берг тут же приступил к изложению новейшей теории поиска динамита с помощью злых обученных собак.

— При новейшей германской методике тренировки полицейской собаки ей все равно, что искать.

— Как это все равно? — не удержался Медянников.— Она кость ищет. Пропитание.

— А вот и нет! — возликовал Берг. — Здесь процесс сложнее! Если за каждый найденный тренировочный образчик собака получает вознаграждение, она быстро привыкает искать не кость, а то, за что ее поощряют. Это называется в науке условным рефлексом.

«Пора, ой пора ему невесту!» — подумал Путиловский.

— Ежели за каждого пойманного вора я буду платить своим филерам по рублю, так они мне специально разводить воровство начнут и толку никакого не будет! — Евграфий Петрович все-таки не выдержал и возгорячился. — Да твой кобель не за динамистами бегать станет, а за суками! Для бешеной собаки, Ваня, семь верст не крюк.

— За суками?

Берг задумался над внезапно возникшей проблемой. Действительно, тут же перед его взором как живые встали картины из собственной кобелиной жизни. А ведь он по сравнению с собакой разумный и образованный человек!

Путиловский оборвал зоологическую дискуссию, щелкнув крышкой брегета: