Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Некоторые сведения докладывались Сталину, но большинство из них так и погибли в недрах ОГПУ. Бывший начальник Третьего отделения ИНО ОГПУ Отто Штейнбрюк, тот самый, который разрабатывал агентурное дело о «военной партии», на допросе в ОГПУ в 1937 году показал, что «генерал Тургуев» довольно быстро был идентифицирован как Тухачевский. Однако: «Эти материалы были доложены Артузову, а последним — Ягоде, причем Ягода, ознакомившись с ними, начал ругаться и заявил, что агент, давший их, является двойником и передал их нам по заданию германской разведки с целью дезинформации. Артузов также согласился с мнением Ягоды и приказал мне и Берману больше этим вопросом не заниматься».

Сотрудник ИНО НКВД И. М. Кедров, тоже на допросе, показал, что Артузов «говорил, что имя Тухачевского легендировалось по многим делам КРО ОГПУ как заговорщика бонапартистского типа и нет никакой уверенности в том, что наша же дезинформация, нами направленная в польскую или французскую разведку, не стала достоянием немецкой разведки, а теперь из немецких источников попадает обратно к нам. Существование заговора в СССР, в особенности в Красной Армии, едва ли возможно, говорил Артузов».

Однако не кажется ли вам поведение чекистов несколько странным? Получив информацию огромного государственного значения, как вам кажется, что обязан сделать нормальный разведчик? Доложить ее «наверх», сопроводив, если надо, своими соображениями о надежности источника и пр. Но так вот, «ругаясь», отметать информацию с порога — не слишком ли много на себя берет шеф ОГПУ?

Загадка Курта Позаннера

Вернемся к «А-270» — барону Курту Позаннеру. Этот профессиональный разведчик, член НСДАП, в ноябре 1931 года сам пришел к сотруднику нашего полпредства с предложением работать на советскую разведку. Свое решение объяснял тем, что попал в немилость к руководству и решил таким образом ему отомстить. А может быть, просто хотел заработать, кто его знает…

Авторы «Справки» характеризуют его далеко не лучшим образом. «Об агенте „А-270“ оперативные работники ОГПУ отзывались отрицательно, отмечали его авантюризм, нечистоплотность в денежных делах, жадность и мелочность, склонность к употреблению наркотиков… Работниками резидентуры „А-270“ (Позаннер) подозревался в связях с германской военной разведкой. (Еще бы их не было — когда он сам там работал! — Авт.

) О Позаннере как о доверенном лице абвера говорил еще тогда в своей книге и бывший начальник австрийской разведки генерал Рунге. Это утверждение Рунге также давало повод считать „А-270“ дезинформатором, специально подосланным германской военной разведкой. Работники резидентуры неоднократно проверяли поведение „А-270“, однако эти проверки необходимого результата не давали. (А какой это результат — „необходимый“? — Авт.)

Мнение об агенте „А-270“ как о дезинформаторе тогда не возобладало (Ага! Вот какой результат был „необходим“ — то, что Позаннер дает дезу! — Авт.

), и резидентура продолжала с ним сотрудничать, разработав проведение новых результатов по его проверке. Провести эти комбинации так и не удалось, так как в марте 1933 года „А-270“ был арестован немецкой полицией. Через несколько дней полиция его освободила, но сразу же после освобождения он был таинственно убит. Его сильно обезображенный труп с несколькими ножевыми и огнестрельными ранениями был найден в лесу около Потсдама. О том, почему убит Позаннер и кто это сделал, архивные материалы КГБ достаточных сведений не дают».

Достаточно нелестный отзыв «Справка» дает и о «Сюрпризе» — Адольфе Хайровском, австрийском хорвате, разведчике, который с 1931 года был агентом немецкой военной контрразведки в Югославии и Албании, а с июня 1932 года — внештатным экспертом по делам авиации в контрразведке рейхсвера. «Еще в самом начале работы „Сюрприза“ с советской разведкой в ОГПУ высказывались сомнения в правдоподобности его сообщений. В связи с этим в берлинскую резидентуру в январе 1933 года была послана из Центра телеграмма следующего содержания:

„Вносим разъяснение нашей директивы. Развитие дела „Сюрприза“ внушает нам опасения по той причине, что сообщения о способе получения материалов, сами материалы, а также факт подслушивания малоправдоподобны“. В отношении сообщения „Сюрприза“ от 19 января 1933 года о „военной партии“ в СССР работник резидентуры „Эрих“ написал в Центр, что „…оно носит довольно странный характер, вернее сказать, несерьезный. Я охарактеризовал эти сведения „А-270“ как болтовню…“

„Эрих“, высказывая далее сомнения в ценности источников информации, которыми пользуется „Сюрприз“, писал: „…как „Сюрприз“, не работавший непосредственно в абвере, может узнать настоящие фамилии агентов в чужой стране просто так. Ведь допустить, что в абвере дела поставлены так скверно, что „Сюрприз“, являющийся только экспертом по делам авиации, не получающий даже от министерства (рейхсвера) жалованья (только за отдельные поручения), австриец, ставший несколько лет тому назад германским подданным, может так легко от отдельных работников узнавать такие строго конспиративные данные…“