После обеда он сидел на диване, выспавшийся и полностью оправившийся от вчерашней усталости. Септимус восседал рядом, то и дело многозначительно кивая и снисходительно улыбаясь, словно импресарио, демонстрирующий всем своего подопечного. Чем ужасней становился рассказ юноши, тем самодовольней делался вид его отца. Кажется, этот странный человек воспринимал библейскую притчу чересчур буквально. Какая разница, что за грехи совершил блудный сын, коль скоро он раскаялся и получил прощение отца? Что ему за дело до страданий, если агнец вернулся в стадо? Не буду отрицать, Милуорд рад возвращению мальчика, однако спокойствие Септимуса показалось некоторым из нас нечеловеческим, поскольку даже камень бы заплакал, услышав рассказ Хирама. Мне пришлось приложить все силы, чтобы не утратить самообладание, а Нелли даже пришлось выйти из комнаты. Спокойно, невозмутимо Хирам рассказал о том, что ему довелось пережить. Кошмар, в который превратилась его жизнь, сломил бы дух и более крепкого мужчины, однако Хирам, несмотря на юный возраст, сумел как-то смириться со всеми ужасами и вырваться на свободу.
Можешь ли ты представить, Джеймс, что, пока мы жили, развлекались и горя не знали, мальчик в самом центре города подвергался адским мукам и пыткам. Негодяи заманили Хирама в дом греха, где потом держали в комнате на верхнем этаже. Там день за днем, месяц за месяцем с ним творили такие жестокости и зверства, что, ты, как я надеюсь, даже не сможешь и представить. Юноша задрал рубашку и показал нам следы ожогов от сигарет и шрамы, которые, как я полагаю, остались от регулярных порок розгами. Кто знает, что за следы в его несчастной душе оставили мерзости содомского греха. Он был игрушкой скотов, настоящих животных. Насколько я понимаю, большую часть времени он был прикован цепью к кровати. Даже думать об этом гадко.
Вместе с тем он не особо останавливается на страданиях, которые пережил в этом аду. Он рассказывает о доброй девушке, проститутке, которая, как могла, выхаживала его, врачевала его раны и своим личным примером вселяла в его сердце мужество, придававшее ему сил жить дальше. Это девушка была той самой Магдалиной, которая уговорила Генри Меннерса спасти мальчика. Да, Генри Меннерса, того самого негодяя, который обесчестил Элен Франсес. Довольно странно слышать, как о Меннерсе говорят с восхищением и благодарностью, впрочем, юноша считает его своим спасителем и кидается его защищать, стоит произнести об этом мерзавце хотя бы одно дурное слово. Также он не верит в смерть Меннерса, и это несмотря на то что своими глазами видел, как его избивал Линь. Именно желание отыскать Меннерса заставило юношу облачиться боксером и вернуться в самое средоточие опасности — Шишань.
Я теряю дар речи от восхищения отвагой несчастного мальчика, который, едва спасшись от одних опасностей, добровольно подверг себя другому, еще большему риску, вернувшись в самое адово пекло, чтобы спасти своего друга. Он жил среди боксеров, ел с ними, принимал участие в их ритуалах. Он часто бывал в закусочной, в которой Железный Ван устроил свою ставку, и даже разговаривал с главным мучителем несчастных обитательниц публичного дома — человеком по имени Жэнь Жэнь, который сейчас занимает высокое положение в совете восставших. Ума не приложу, как получилось, что мальчика никто не узнал. Когда я спросил Хирама, как ему удалось остаться незамеченным, он просто пожал плечами и сказал, что за время заключения научился вживаться в нужную ему роль. Вероятно, ему удалось скрыть свои черты под повязкой, которую, словно туарег, он обворачивал вокруг лица. Кроме того, он старался выбираться к боксерам только после наступления темноты и держался в тени, которую отбрасывал свет горящих факелов. Удивительно, как ему удалось провести боксеров — ведь он был на волоске от разоблачения. Меня поражает отвага мальчика, однако, когда я начинаю расспрашивать о его приключениях, он сама скромность. Хирам явно умаляет собственное достоинство. Какой мужественный юноша, а ведь ему всего пятнадцать лет! Он утверждает, рисковал не зря. Мальчик слышал рассказы о пленнике, которого держат в подземной тюрьме