Дворец утопленницы

Фрэнки кивнула в ответ – в этом сфузо[31] она оказалась далеко не впервые, но на глазах у подруги предпочитала лишний раз не коверкать итальянские слова. Скользнув взглядом по ряду винных бочек у дальней стены, она поставила свою бутылку на прилавок и коротко озвучила заказ:

– Pinot nero. Grazie[32].

– Вы только посмотрите на нее, – со смехом в голосе прокомментировала Джек, – ни дать ни взять коренная венецианка.

Продавец тем временем подошел к бочке в самом углу, повернул деревянный вентиль, и из крана полилась багрово-красная жидкость. Наполнив бутылку, он проворно вытер ее тряпкой и протянул покупательнице.

– А ты как думала? – улыбнулась Фрэнки, расплачиваясь.

Они направились к небольшому парку, за которым Венеция, казалось, заканчивалась – или, во всяком случае, заканчивался сестьере Кастелло, – а водная гладь простиралась далеко вперед, не скованная ни стенами, ни мостами. Фрэнки обнаружила этот парк почти сразу после приезда и наведывалась сюда всякий раз, когда ей требовалось убедиться, что мир не ограничивается лабиринтом улиц и каналов, в который заточили себя венецианцы. Выйдя на знакомую широкую аллею, она указала на ряд скамеек, вдали за которыми маячили очертания оранжереи. До берега и парка было рукой подать.

– Господи, какой холод! – поежилась Джек, садясь.

– А я тебе говорила, – рассмеялась Фрэнки.

Забрав у нее бутылку, Джек сделала внушительный глоток.

– Но вообще тут очень красиво. Спасибо, что показала.

Они посидели в тишине, глядя на воду, по очереди отпивая вина. Первой заговорила Джек:

– Я так рада, что ты здесь хорошо устроилась, Фрэнки. Прости, что без конца мучаю тебя расспросами, но после всей этой истории я не знала, что и думать. А ты тут, оказывается, в опере бываешь, знакомства заводишь. Чтобы ты да вышла в свет с кем-то кроме меня или Гарольда – я уж и не помню, когда такое было в последний раз. Не знаю, то ли радоваться, то ли ревновать.

– Было бы к кому ревновать, – сказала Фрэнки. – Я эту девицу и выношу-то с трудом. Тебя ей ни за что не заменить.

– Приятно слышать. – Джек снова поднесла к губам бутылку. – Но, если серьезно, я тобой горжусь.

– Да брось, – отмахнулась Фрэнки, пихнув ее плечом.

– То, что произошло тогда… – осторожно продолжила Джек.

– И поминать не стоит. В «Бримли-хаус» я только и делала, что об этом говорила, а теперь… – Она глубоко вдохнула, чувствуя, как легкие заполняет густой венецианский воздух. – Хочу забыть.

– Забыть?

– Перевернуть страницу, – пояснила Фрэнки, угадав беспокойство на лице подруги. – Оставить все это в прошлом.

– Я просто волнуюсь.

– О чем? – спросила Фрэнки, прекрасно зная ответ.

– Что у тебя… – Джек запнулась, точно испугавшись собственных слов.

– Крыша поедет? – договорила за нее Фрэнки.

– Ну… в общем, да. Хотя я бы выбрала другое выражение.

– А с этим что не так? Подумаешь, слегка оскорбительное, зато очень точно передает смысл. И потом, ты меня знаешь. У меня шкура толстая. – Она растянула губы в улыбке.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Джек улыбнулась в ответ:

– Ага, как у слона. – Она отвернулась, обвела взглядом сперва лагуну, затем убегавшие вдаль аллеи парка. – Знаешь, я понятия не имела, что в Венеции столько зелени, – сказала она и потянулась за бутылкой.

Возвращались уже после заката – зима приближалась, и солнце садилось все раньше. Колокола церкви Санта-Мария Формоза загудели в сумерках, возвещая поздний час. Кампо почти обезлюдело, лишь хозяева кафе складывали стулья, готовясь закрываться на ночь, да какой-то старик гулял с собакой – пес радостно плескался в луже у питьевого фонтанчика.

Джек указала на церковь и, шаловливо опустив голову на плечо подруги, спросила:

– Знаешь, почему ее так назвали?

– Понятия не имею, но наверняка за этим стоит какая-нибудь похабная история.

Джек рассмеялась.

– В каком-то смысле. Давным-давно, не помню когда, – ты знаешь, даты у меня в голове не держатся, – одному священнику явилась женщина, Мария, разумеется («Разумеется», – подхватила Фрэнки), и наказала построить церковь.

– И? – вскинув бровь, спросила Фрэнки.

– И описал он эту женщину весьма занятным образом. – Джек махнула рукой в сторону церкви: – Санта-Мария Формоза.

Фрэнки нахмурилась:

– Чего я не понимаю?

– Итальянского языка, надо думать. «Formosa» по-итальянски значит… гм… «пышногрудая».

Состроив серьезную мину, Фрэнки кивнула:

– Пышногрудая Мария. Какой занимательный факт.

Хохот Джек прокатился по пустынной площади, перепугав редких прохожих, на них стали оборачиваться – кто с любопытством, а кто и с негодованием. Впрочем, ни Джек, ни Фрэнки этих взглядов не замечали. Все еще смеясь, они под руку зашагали к палаццо, где Леонард уже ждал с горячим ужином: спагетти с оливковым маслом, анчоусами, чесноком и перцем чили, а в кухне было по-настоящему тепло, как и должно быть дома.

Глава 10

Несколько дней спустя, сидя на кухне с Джек, – Леонард в это время лежал на диване, а домработница суетилась неподалеку – Фрэнки осознала, что с другой половины палаццо в последнее время не доносилось ни звука.