Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

Слава Богу! Недолго нам за Господами жить, потому что ныне идет к нам Петр Федоровичь и всех крестьян отпишет на себя, а господ перевешает. Он подлинно Государь. Государыня посылала к нему Панина, которой дядькою у цесаревича, и оной Панин, приехав к нему, узнал и становился пред ним на колени и, возвратясь от него, объявил Государыне, что подлинно Государь Петр Федоровичь, за что ево, Панина, Орлов хотел заколоть, отчего Панин уехал к Государю[188]. Ты де, голышишка, знаешь ли, что Орлов с нею живет?

[189] […] Когда б дворянской род перевели, так бы лутче царство было. А ныне оне царствуют, а не Государыня, потому что в государстве ни делается, то все делают болшия бояра, а Государыня того и не ведает^{1213}

.

В. Муханов, судя по всему, не слишком верил в подлинность «Петра Федоровича», а потому не счел нужным пересказывать отставному моряку то, как Н.И. Панин узнал императора, и этот эпизод не вошел в показания доносителя. В разговоре с соседом недоросль сосредоточился на трех более важных для него темах: Екатерина живет с Орловым, в государстве всем заправляют знатные вельможи — «болшия бояра», дворовые и крепостные верят самозванцу и готовы вместе с ним истреблять дворян. Как и в приведенных выше случаях, источником слуха для В. Муханова стал представитель низшего класса общества, пусть даже слух содержал неправдоподобные или неприятные для мелкопоместного дворянина известия. При этом последний не стал доносить на дворового «в надлежащем присудственном месте», а «по простоте своей» передал новости соседу-помещику, и, быть может, не одному ему. И.Ф. Муханов также не торопился с доносом. Если верить показаниям недоросля, мысль об этом пришла ему в голову через три-четыре недели после разговора, а доношение в Рижскую воеводскую канцелярию он подал только спустя полгода, якобы из-за продолжительной болезни^{1214}. Не исключено, что донос вообще бы не состоялся, не имей Муханов желание притянуть к делу помещика Никонова, с которым у него была ссора

[190].

Условия разглашения политических слухов

Скажем несколько слов об условиях, при которых происходило разглашение политических слухов. Обзор многих судебно-следственных дел Тайной экспедиции позволяет считать эти условия общими для всех классов общества. Подобного рода новостями делились в местах скопления людей — на ярмарках, базарах, морских и речных пристанях, в небольших компаниях и наедине, в будни — за работами или во время несения службы — и в праздники — за праздничным столом и по возвращении с церковной службы, на трезвую голову и во хмелю. П. Лазарев рассказал о вестях из Петербурга, когда давал отчет о своей поездке: «В бытность де ево во Псковской провинциальной канцелярии в присудствии воевода Егор Дедюлин наедине спросил ево, все ли хорошо в Петербурхе и нет ли новых новостей»^{1215}. А. Коробов поведал сплетню об императрице у себя дома за обедом. Также у себя дома П.И. Чалеева выслушала новости о Пугачеве, которые ее племянница принесла с реки (возможно, с пристани или от бурлаков). Ф. Мызников распространялся на ту же тему в доме своего командира. В. Муханов на допросе весьма живописно изложил обстоятельства, при которых передал слухи соседу:

На первой неделе Великого поста в понедельник […] по приходе ко оному Ивану Муханову на гумно […) оной Иван спрашивал ево, Василья, не слыхал ли он, чево в народе говорят. Причем сказал: когда де он на Сырной неделе был на винокурне у Никанова, то в то время слышал он такия речи, от которых он на ногах едва мог устоять. И оной Иван Муханов спрашивал у него, какия он речи и от кого слышал. И тогда он, Василей, все вышеписанныя слышанныя им от Филатова непристойный слова имянно ему тихонко пересказал^{1216}.