Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

— Мне столь по душе человечье мясо,

Что мне невмочь от него отказаться.

Имей снисхождение, Сутасома,

Прошу, назови иное желанье.

Бодхисаттва ответил:

— Кто прихотям своим бездумно потакает,

Гонясь за ними, тот себя напрасно тратит.

Подобно пьянице, что выпил чашу с ядом,

Страдать он тяжко после смерти будет.

А тот, кто, взвесив всё, их отсекает

И выбирает будущее благо –

Ведь так больной лекарство принимает, –

Блаженствовать тот после смерти будет.

Людоед жалостно возразил:

— Я мать свою и отца оставил,

Рукой махнул на все наслажденья,

Я ради мяса в лесу очутился:

Как от него я могу отказаться?

Великий сказал ему:

— Мудрые дважды не повторяют,

Благой человек своё слово держит.

Сначала сказал ты: «Исполню желанья».

Теперь говоришь ты совсем иное!

Великий напомнил ему:

— Ты же сам сказал мне:

«Давать не следует обещаний,

Которых потом не сможешь исполнить.

А ты говори и не сомневайся.

Исполню, хотя бы ценою жизни».

И он продолжал, стремясь воодушевить людоеда:

— Муж, кому дорога добродетель,

С жизнью расстанется, но не с дхармой.

Благой человек своё слово держит.

Что обещал, то скорее исполни,

И ты тогда, превосходный воитель,

В делах приблизишься к совершенству.

Чтоб руку сохранить — отдай богатства;

Чтобы себя спасти — рукой пожертвуй.

Но чтобы дхарму соблюсти, муж благородный

Отдаст богатство, руку, даже жизнь.

Так Великий убеждал его в том, что должно следовать истине, а затем напомнил, как надлежит чтить учителя:

— Учитель, преподавший тебе дхарму,

Кто от сомнения тебя избавил, –

Всегда твоя надежда и опора,

И дружба с ним не старится вовеки.

И он продолжал: — Любезный людоед, не следует нарушать слово, данное достойному учителю. А ведь я ещё в юности был твоим вторым учителем и многое тебе преподал, а теперь я прочёл тебе строфы, стоящие по сотне каждая и полные мудрости просветлённых. Ты должен меня послушаться.

«Делать нечего, — подумал людоед. — Сутасома и учитель мой, и мудрый человек, да и слово я ему дал. Все едино умирать придётся. Зарекусь есть человечину, исполню его желание». Он встал, бросился в ноги Сутасоме и, проливая потоки слез, дал ему то обещанье, какого тот просил:

— Нет мне ничего милее мяса,

Для него в лесу я очутился,

Но раз просишь ты меня об этом,

Исполняю я твоё желанье.

— Так тому и быть, друг, — сказал ему Великий. — Когда человек и впрямь вступил на стезю добродетели, он скорее умрёт, чем сойдёт с неё. Я принимаю твои обещания. Ты встал на путь, указанный тебе учителем, и я молю тебя: если я тебе дорог, то обещай мне следовать пяти заповедям. — Хорошо, друг, перечисли мне их.

— Слушай, государь, — и на эти слова людоед поклонился Великому полным земным поклоном и сел подле него, а Великий назвал ему заповеди.

В этот миг земные духи, собравшиеся вокруг, возликовали, оглашая весь лес: — Во всей вселенной от Незыби и вплоть до макушки бытия никто, кроме Великого, не смог бы зародить в людоеде светлые чувства и убедить его отказаться от человечьего мяса! Вот какой великий подвиг свершил Сутасома! А услыхав эти клики, боги — властители сторон света их подхватили, и возгласы ликования стали возноситься все выше и выше, пока не достигли небес Брахмы. Подвешенные на дереве цари услышали клики богов, и дух дерева порадовался в своём обиталище. Хоть слова были слышны, самих богов не было видно. Но слыша их речи, цари поняли: — Сутасома нас спас от гибели. Он свершил небывалый подвиг — усмирил людоеда. И они воздали Бодхисаттве хвалу.

А людоед поклонился Великому земным поклоном и стал подле него. — Отвяжи кшатриев, приятель, — сказал ему Великий.