Джефферсон

В дальнем конце салона оборудовали лазарет. Шмитта обложили подушками, чтобы уберечь от тряски и держать в правильном положении травмированное плечо. Джефферсона, и впрямь практически отключившегося от таблетки доктора Фреро, пристроили на двух сиденьях, укутали одеялом и подложили дорожную подушку под голову. Когда его спрашивали, удобно ли ему, он лишь невнятно бормотал сквозь сон: «Да, только я зонтик не вернул в отель, мне так неловко…» – как будто в данный момент это имело хоть какое-то значение.

Они думали, что все обошлось двумя травмами, но в последний момент добавилась третья. Загружая пленников в багажник, Ролан споткнулся о бордюр и подвернул ногу, да так, что за считаные минуты лодыжка раздулась до размеров гандбольного мяча. Доктор Фреро, не колеблясь, диагностировал вывих, так что не могло быть и речи о том, чтобы злополучный водитель сел за руль.

– Руль бы еще ладно! – невесело усмехнулся тот. – Но вот сцепление – тут полный дохляк, а ехать четыреста шестьдесят километров на первой скорости – нет уж, извините!

Все же они забрались в автобус, и, когда все уселись, Ролан поднялся и, стоя на здоровой ноге, обратился к ним:

– Ладно, так кто поведет автобус вместо меня?

Этот вопрос, в сущности очень простой, поверг всю группу в величайшее смущение, тем более что отсюда надо было убираться, да поскорее.

– У меня прав нет, – сказала Симона.

– У меня тоже, – знаками показал кот.

– И у меня, – сказала госпожа Хильд.

– Я водил только легковой автомобиль, и с тех пор прошло двенадцать лет, – сказал ее муж.

– Я не достаю до педалей, – сказала Кларисса.

– У нас только маленький электромобильчик, – сказали супруги-белки. – Так что автобус, знаете…

У каждого и у каждой нашлась веская причина не браться за руль, и, когда все их привели, в центре внимания оказался единственный, кто еще не сказал ни слова.

– Жильбер, братишка, – начал Ролан, массируя распухшую лодыжку, – тебе и карты в руки! Мы с тобой похожи – родня как-никак. Наденешь мою форменную куртку, фуражку, а в случае проверки назовешься Роланом. Давай, поехали!

– Как это – «поехали»? Вы забываете, что есть одна глупейшая загвоздка.

– Какая еще загвоздка?

– Что я водить не умею! Правила-то знаю наизусть, а за руль в жизни не садился!

– Тю! Да я буду рядом сидеть и подсказывать. Давай! У нас нет выбора. Ехать надо!

В нормальных условиях все Баллардо категорически отвергли бы подобную авантюру, но они только что вместе пережили такую безумную ночь, что напрочь утратили здравомыслие и принялись скандировать, хлопая в такт в ладоши: «Жиль-бер! Жиль-бер!»

– Ну ладно, – буркнул тот, надевая фуражку кузена, – сами напросились.

Первые сто пятьдесят метров он ехал, чиркая шинами по бордюру.

– Езжай ровнее! – стонал Ролан, сидевший рядом с ним. – Ровнее, уже резина дымится!

Весь следующий километр он осваивал переключение скоростей. Ролан сыпал указаниями:

– Сцепление! Сцепление! Левая педаль! Быстрей! Нет, не так, плавно! Ну да, заглох, ничего, бывает! Да, правильно, только рано жмешь на газ… Сбрось! Нет, это не первая скорость, это нейтралка, вот ты и не можешь тронуться. Выжимай сцепление – и включай передачу! Рычаг до отказа! До отказа! Жми на газ! Плавно! Ничего не видно? Естественно, у тебя фуражка съехала на глаза, поправь! Теперь трогайся! Газ! Сцепление! Нет, это гудок, не трожь! Сцепление! Э, э, э! Полегче! Куда! Тормози!

Автобус сотрясался, вилял, продвигался скачками, дворники метались как бешеные, мотор то и дело глох, коробка скоростей протестующе стенала. Когда Жильберу удалось наконец включить вторую скорость, автобус огласился радостными криками и очередным «Жиль-бер! Жиль-бер!».

По счастью, в этот ранний час дороги были свободны, и они сумели выбраться из города, тюкнув всего лишь три припаркованных автомобиля да поцарапав борт автобуса о стену, которая, по словам Жильбера, вдруг сама на него выскочила. Что касается перекрестков с круговым движением, то он въезжал на них всем наперерез и проезжал иногда по два круга, прежде чем умудрялся выехать. В конце концов он, к неописуемому всеобщему восторгу, освоил третью скорость, и желтый автобус покатил по загородной местности, омытой дождем. Автострады они благоразумно сторонились – Жильбер скорее умер бы, чем рискнул на нее выехать.

Бедняга обливался потом, судорожно вцепившись в руль.

– Не доехать мне… – стонал он, но вот потянулась дорога, прямая до самого горизонта, на которой ему удалось держаться на скорости шестьдесят четыре километра в час и не надо было совершать никаких маневров. Пассажиры воспользовались этим, чтобы окружить водителя заботой: лисичка собственным платком утерла ему пот со лба, госпожа Хильд напоила горячим чаем, Кларисса размяла одеревеневшие плечи.

Дело пошло на лад, однако все же он добрых четверть часа тащился за каким-то трактором, не решаясь пойти на обгон, а когда решился, все Баллардо впали прямо-таки в эйфорию. «Жиль-бер! Жиль-бер!» – снова скандировали они, пока изумленный тракторист не остался далеко позади. Многие обнимались.