Джефферсон

Одна из телок, сидевшая сзади, пробралась к водительскому месту с сообщением: какая-то маленькая красная машина с велосипедом на верхнем багажнике следует за ними от самого Вильбурга. Останавливается, когда они останавливаются, прибавляет скорость, когда они прибавляют. Странно, не правда ли?

– Некогда на это отвлекаться, – сказал Ролан. – Едем, не останавливаемся!

Они не останавливались ни поесть, ни попить, ни пописать. Одно желание снедало их: скорее добраться до границы. Как удалось Жильберу довезти дотуда своих пассажиров? Чудом, не иначе – но он довез. То есть почти довез.

Оставалось проехать считаные километры, когда их обогнала полицейская машина. Мигалка и высунутая в окно рука не оставляли места сомнениям: проверка!

Жильбер не сразу отреагировал.

– Тормози! Тормози-и-и! – заорал Ролан, и автобус остановился на обочине в нескольких сантиметрах от бампера полицейской машины.

Мотор, в последний раз содрогнувшись, заглох, и воцарилась мертвая тишина.

15

Полицейский, вошедший в автобус, явно не намерен был шутить. Тяжелая челюсть, тонкие губы и стальной голубизны глаза ничего хорошего не сулили. Он был в бронежилете поверх формы и в фуражке с надписью по околышу: «ТАМОЖЕННЫЙ КОНТРОЛЬ».

– Добрый день, дамы и господа, – сказал он, взяв под козырек.

– Добрый день, сударь! – наперебой отозвались двадцать восемь Баллардо.

– Я полагаю, вам известно, с какой целью мы вас остановили? – осведомился полицейский.

– Э… нет, – промямлил Жильбер, все еще цепляющийся за руль. Его прошиб пот. – То есть да, кажется…

– Мы следуем за вами уже несколько минут, и вы установили своего рода мировой рекорд: на отрезке в восемь километров семнадцать раз нарушили правила дорожного движения.

– Извините, я…

– Но вам очень повезло: мы не дорожная полиция, а таможенная, так что это нас не интересует. Интересует нас досмотр вашего багажа. Попрошу открыть багажное отделение.

– Да-да, конечно, сейчас… Ролан, ключ у тебя?

Ролан к этому времени сменил вид спорта, и его лодыжка, покоящаяся на пузыре со льдом, была теперь уже с футбольный мяч. Изворачиваясь так и сяк, он принялся обшаривать один за другим бесчисленные карманы куртки и штанов.

– Так, ключ, где же он… нет, здесь нету… может, тут… да куда же он задевался… а, вот он!.. нет, не тот, это от велосипедного сарая… у меня, понимаете, электровелосипед, а он дорогой, не хотелось бы, чтоб украли. Вы когда-нибудь ездили на электровелосипеде, а, сударь? Потрясающая штука! На подъеме даже не приходится…

Взгляд полицейского стал еще жестче, а правый ботинок начал нервно постукивать по полу. Пассажиры примолкли – и среди безмолвия расслышали глухое «бум… бум…бум…». Звуки доносились из багажника. Потом голос, словно бы очень далекий:

– Откройте…

Прозвучало это приглушенно, но расслышать было можно. Все и услышали, кроме полицейского, который, видимо, был туг на ухо.

– Откройте… пустите… что за беспредел! – послышалось снова, уже чуть громче.

И опять – бум… бум… бум… Который из пленников очнулся? И чем он стучит, когда оба связаны по рукам и по ногам? Головой, наверно. Во всяком случае, момент для этого был ну самый неподходящий.

Тут Кларисса отличилась – и откуда что взялось? Она сама потом удивлялась. Так или иначе, это был гениальный ход: перекрывая нежелательные звуки, она запела, отбивая такт кулаком по борту автобуса:

Откройте! Пустите! Что за беспредел!Ту-дум-тум-тум!Та-дам-там-там!

Обе телки, госпожа Фреро и госпожа Перлье подхватили:

Откройте! Пустите! Что за беспредел!

Ту-дум-тум-тум!Та-дам-там-там!

Вступили мужские голоса, на октаву ниже, а кулаки отбивали такт по жести:

Откройте! Пустите! Что за беспредел!Ту-дум-тум-тум!Та-дам-там-там!

Однако нельзя было повторять до бесконечности этот абсолютно бессмысленный припев. Требовались куплеты, и тут блеснул своим талантом господин Хильд. От его импровизаторских способностей зависела судьба товарищей, и уж он не ударил в грязь лицом: его экспромт производил впечатление самой настоящей песни, которая давным-давно на слуху.

Леонардо да Винчи, в темницеБез вины осужденный томиться,Проклинал свой удел,

И кричал, и шумел…

Все в тему, и даже в рифму! Весь автобус грянул пришедшийся в самый раз припев, отбивая такт:

Откройте! Пустите! Что за беспредел!

Снова вступил глубокий бас господина Хильда со следующим импровизированным куплетом:

Два ежа за решетку попали,Но бузить и в тюрьме продолжали,И протест их гремелТак, что всем надоел…

– Откройте! Пустите! Что за беспредел! – подхватили двадцать восемь Баллардо, заглушая стук, снова донесшийся из багажника.

Ту-дум-тум-тум!Та-дам-там-там!