Джек, который построил дом

Нет: их жизнь, ее и Яна, для которого «неприветливый старик» отнюдь не посторонний, а самый что ни на есть родной человек. Откуда идет эта биологическая неприязнь обоих «тинейджеров» к ней?.. Бессмысленные раздумья; лучше забежать в молчащую квартиру, потом – к Яну, ведь один он ужинать не станет.

Блямкнул компьютер – Антошка прислал мейл. Они с Джереми решили съездить в Амстердам – это близко, быстрый поезд, а интернет-кафе в Голландии тоже есть, Джереми там был, он знает все музеи.

Браво, Джереми! Сын еще не добрался до Лувра, но впереди целый год, так почему не погулять по Амстердаму с приятелем?..

…Они с Яном тоже могли бы поехать и в Амстердам, а прямо оттуда в Германию, куда зовет Миха, верный Ламме Гудзак. Они могли бы, но не могут, и какой смысл перебирать свои невозможности?

Где-то стоит Париж, бессмертный и зовущий, с его звучным и беззаботным французским щебетаньем, и как удивительно: сын, которого она привезла в Америку испуганным и робким школьником, обогнал ее – сидит в интернет-кафе в Париже, сердце Европы, собираясь в Амстердам!

И ждет ответа, спохватилась Юля.

За Антошку радовалась. Увидит полотна старых голландцев, сходит в музей Ван Гога, побродит вдоль каналов… И хорошо, что с ним едет этот Джереми; славный, должно быть, парень, и с Амстердамом уже знаком.

Окна интернет-кафе выходили на Люксембургский сад. Пробежав глазами мейл, Антон с облегчением убедился, что в нем нет традиционных родительских заклинаний (туда не ходи, много не трать, не пей из копытца…), и перевел дух. Ибо Рубенс Рубенсом, однако в Голландии в этом году легализовали проституцию, что и объясняло глубокий интерес славного парня Джереми к Амстердаму; не поехать, по его мнению, – дураком быть. Он обронил снисходительно, что проституция как таковая интересует его только с точки зрения социологии. Социология Антона не занимала; про то, что такие женщины существуют, он, конечно, знал, однако живые, не книжные проститутки волновали воображение совсем иначе. Потому что одно дело страницу перелистать, а совсем другое – оказаться рядом с легальной проституткой, сказать “Hi!”, они же по-английски говорят?.. От этой картинки перехватывало горло. Что сказать после жизнерадостного, как собачий лай, приветствия, он пока не знал, смутно надеясь, что как-то устаканится, к тому же рядом будет опытный Джереми со своей социологией. Чем легальная проститутка отличается от нелегальной, он представлял с трудом, и единственная аналогия – машину можно водить, получив права, – помогала слабо, скорее сбивала с толку.

Зато маме он купит альбом Брейгеля, например. И привезет Яну сигареты из Европы.

* * *

Скандинавские книжные полки встали в углу гостиной. В магазине на них живописно располагались несколько книжек, изысканный цветок в керамической вазе, плюшевый медвежонок и две свечи.

Новехонькую кухонную утварь разместили в нескольких шкафчиках; остальные заняли обеденный сервиз и бокалы. В обеих спальнях ждали застеленные кровати. Полотенца пригласительно лежали в ванных. Из люка на крыше падал столб света на только что собранный письменный стол: «Яша здесь будет работать». Единственное, что отсутствовало – вожделенный матерью ковер; остальное было готово для встречи гостей (вернее, хозяев) из Сан-Армандо.

Сгустился вечер, удивительно теплый для февраля. Напротив балкона стояла голая катальпа, густо темнея стволом и протянув ветки к серому небу. Ян с Юлей быстро распаковали стол и стулья, собрали вороха стружек и бумаги, подмели сверкающий паркет. Юлька была готова рухнуть от усталости прямо на новый диван.

Ян откупорил красное вино.

– Пойдем на балкон? Только накинь мою куртку.

Сидели на деревянных ступеньках. Юля вспомнила, как они приезжали в осенние вечера, когда с дерева медленно, неохотно падали листья и один опустился на плечо Яну, как золотой эполет.

– Юлечка… что мы наделали! Что – я – наделал!..

Он опустил голову и закрыл лицо руками. На ступеньке неподвижно стоял бокал с вином.

Она гладила ему плечо, руку, повторяя тихонько: «Ну что ты, Журавлик?.. Все хорошо, вот увидишь», уже догадываясь, что – нет, не все хорошо, и чувствуя горечь его отчаяния.

– Юлечка, скажи: тебе нравится дом?

Ответ мог быть только один.

– Очень нравится. Пряничный домик!

…Нравится ли? – повторила про себя. Нравится, как нравятся картинки в каталоге или продуманный дизайн красивого дома. Как нравится чужой уют оттого, что можно с облегчением вернуться к своему – не столь изысканному, но родному.

– Нравится, милый.

2

Иначе как Пряничный домик, Ян его не называл.

Яков с Адой переехали в конце февраля, причем Ада повторяла: «Сын сделал мне роскошный подарок к празднику»; Восьмое марта пунктуально праздновала из года в год.

Подготовка к переезду доносилась до Юли криками в телефон. Ян отодвигал трубку, закуривал и наливал полрюмки коньяка.

– Комод, понимаешь? Она без своего комода не поедет. И без чугунной утятницы, которую купила в церкви на распродаже за пятьдесят центов.