Джек, который построил дом

Все эти годы Юля видела мужа редко, да и то главным образом через стекло машины, когда он приезжал забрать Антошку. Теперь за дальним столиком сидел муж незнакомой женщины с элегантной прической, и этот зрелый, уверенный в себе мужчина когда-то сидел рядом с Юлькой на их свадьбе, не столь многолюдной, но тоже бестолковой и шумной, нисколько не нужной ни Юльке, ни ему самому. Всего-то четверть века миновала, но казалось, это происходило в другую историческую эпоху. В сущности, как раз так, усмехнулась Юля. Время моргнуло глазом – что такое двадцать пять лет? И мы сейчас сидели бы за одним столом, за спиной громоздилась бы совместно прожитая четверть века – серебряная свадьба. Другая эпоха – до сына, до нас с Яном, до великого переселения – мы разминулись на пятнадцать минут, а расплатились другой валютой, пятнадцатью годами. Могли познакомиться с ним у Шурки… Минула большая часть жизни, словно перелистываемый учебник истории: благоденствие, войны, смена власти, передел границ, а до хронологической таблицы пока не дошли. Какое счастье, что монография не дочитана, ведь впереди жизнь этих двоих, до эпилога далеко, и Шлыков уже встал с бокалом, постукивая ножом по рюмке, требовательно смотрит в зал…

Они столкнулись в перерыве, когда гости, разгоряченные танцами, разбились по интересам: одни вышли перекурить, другие присели у стойки бара. Там и здесь щелкали фотоаппараты, Ян снимал Лору с букетом, Лору без букета, Лору с Антоном и Антошку без Лоры.

– Как жизнь молодая? Тебе что-то принести? Коньяк?

Она не заметила, как муж сел рядом на высокий табурет. Юля кивнула. Муж часто произносил фразу про жизнь молодую, жизнь давно отнюдь не молодая, и слова другие. Тем временем он вернулся с двумя щекастыми бокалами; коньяк просвечивал янтарем. «Выпьем за здоровье молодых!» Она так и не научилась отличать, когда он говорил серьезно, а когда шутил.

– Как тебе нравится невестка? – спросил будто невзначай.

Юля пожала плечами.

– Главное, чтобы Антону нравилась. – Она сделала маленький глоток.

– Да, конечно, – согласился муж. – Я, честно говоря, не в восторге.

– Почему? Симпатичная, по-моему, девочка.

– Да ладно. Не в суде, не оправдывайся.

И неожиданно задал совсем другой вопрос:

– А ты нашла, с кем хочешь состариться? – Он кивнул на Яна, снимающего Лору с родителями.

Фраза из их далекой, тогда еще не совместной, жизни: «хорошо с тем, с кем можешь вместе состариться». Фраза надежная и уютная, как сухой шалаш в вечернем лесу, когда-то прозвучала истиной в последней инстанции. Позади остались «Томашов», чужой муж и корзина с вязаными вещами – начатыми, законченными или брошенными на половине рукава – барахло для «Армии спасения», которой там не существовало. «Вместе состариться» как утешение: дескать, «на свете счастья нет», а если повезет, то впереди «покой и воля», на чем сердце и должно было успокоиться. Послушать бы трамвайную цыганку, вымогательницу рубля…

Да, и сидела бы в сухом шалаше по сей день. Юля улыбнулась.

– Что смешного?..

Яна брали за рукав, просили «снять на память» и прибавляли: «Как с вами рассчитываться? Или это включено?» Кивал, озадачивая спрашивающих, и фотографировал, фотографировал… Он сделал несколько «пиратских» снимков, больше похожих на шаржи. Праздник достиг той стадии, когда мужчины снимают пиджаки, а женщины громко хохочут и, взглянув на себя в зеркало, с вызовом говорят: на кого я похожа, господи, твердо веря, что сейчас их слова опровергнут. За одним из столиков сидел спиной к Яну широкобедрый мужчина с очень покатыми плечами, тонкой шеей и маленькой темноволосой головой; на макушке торчал хохолок. Выставив локоть, он тянулся с рюмкой к сидящему напротив: «За все хорошее!» Тосты были на редкость однообразны и скоро перешли в исповеди: «после второго развода…» К скучному столику протиснулась дама в светлом блестящем платье с глубоким вырезом на спине. «Кого я вижу! – закричал широкобедрый, протянув к ней руку; водка вылилась из рюмки на платье, нимало не омрачив веселья дамы. – Наконец-то снизошла!» Женщина обхватила его за спину, словно желая оттащить от стола, при этом стала видна ее собственная спина, которая вылезала из беспощадно тесного выреза, как тесто из квашни. Подняв фотоаппарат, как будто снимая оркестр, Ян успел щелкнуть несколько кадров, пока мужчина повторял: «Снизу шла – сни-зо-шла, снизошла – снизу шла…»

Подсел Шлыков:

– Я не понял: мы как бы на ты

, не?

– Вроде нет.

– А ты, вы то есть, молодых уже… того? Увековечил? Что у тебя за камера, это как бы кино или просто фотки? Давайте к нам за стол, сейчас горячее будет.

– Я как бы приду… – не выдержал Ян.

Шлыков удовлетворенно кивнул и отошел. Как просто: говори с людьми на их языке. Произнести «как бы» проще, чем перейти на ты.

Ты как бы жди, а я как бы приду, мстительно подумал он, обводя глазами зал. Юльки не было. С кем-то заговорилась?