Джек, который построил дом

…Мысли прервались. Интересно, что думает эта, выйдя замуж по трезвому, холодному расчету? Ведь у самой ребенок – уже вырос небось. И вдруг она родит – это что же, у меня будет внук… или внучка?! Нет, об этом лучше не думать. У нее есть уже ребенок, ей новый не нужен, она замуж выскочила по расчету. Спросить – скажет, что по любви, конечно. Как будто она знает, что такое любовь! Или знает Яшка, или сын – нет, им нужно совсем другое, но все прикрываются словом «любовь». Это я знаю, я помню!..

И что? Ты любила одного, но вышла замуж за другого, то есть по расчету, беспощадно сказала пустая страница. Правда, неохотно согласилась Ада. Я вышла замуж по расчету, но

по расчету на любовь. Исаак любил меня, и я думала, что любовь будет вечной. Но тогда… тогда чем отличается брак по расчету от брака по любви? Расчет – или на любовь, или на деньги – все равно расчет. Однако деньги иссякают, уходит любовь, а поначалу представляется бессмертной.

Страшная мысль ужаснула ее – рушились все каноны, прочно закрепленные в мировом искусстве. «Вечный поцелуй» Родена длился только то время, которое он затратил на скульптуру. Мрамор оказался прочнее ваятеля, конечно; надо вставить это в ту главу, где про Италию. Она затолкнула подальше мысль о ребенке, который вдруг родится и станет ее внуком, и решительно вернулась к недописанной странице.

* * *

За полгода все забыли, долго ли длилось Адино заблуждение и кто в конце концов избавил ее от мук. Яков? Едва ли; действительно, Яков испытал явное облегчение от разрешившегося абсурда, хотя оно было смешано с легким недоумением, чтобы не сказать – разочарованием. Ян? Ему не приходило в голову бороться с демонами матери, о которых он и не подозревал. Как не подозревала и Юлька, тем более что появились новые заботы.

Свадьба Антона и Лоры была запечатлена в фотографиях, цветных и классических черно-белых, и диске с надписью «Двое». Вначале Лора с Антошкой его смотрели часто, смеясь или ужасаясь («Я здесь ужасно выгляжу!» – восклицала она), потом отвлекли другие дела. Окончив университет, Антон устроился преподавать историю в старших классах школы, вечерами торчал в библиотеке – писал работу о Катыни; книга Стэна не сходила со стола. Шлыковы твердили о покупке дома, но тут Лора объявила, что бросает консерваторию. С какой стати, зачем и как – эти и многие другие вопросы повисли без ответа. Напрашивалось единственное объяснение, с точки зрения политкорректности «смена приоритетов», а с материнской – «Лорочка в положении, в добрый час!»

«Добрый час» растянулся на два с лишним года – Рина поспешила. Лора объяснила свое решение проще: раз я не могу играть, как Женя Кисин, мне нечего делать в консерватории. Теперь она давала уроки музыки детям, и спрос оказался немалый.

– Как Кисин?.. Конечно, не может. Она слишком агрессивно играет.

Ян закашлялся. Спорить Юля не стала: не ей судить об игре на фортепиано. Нужно обладать немалым мужеством, чтобы трезво себя оценить.

– Или гордыней, – заметил Ян.

Он давно не называл Лору замороженной. Радовался, когда они приходили на ужин, и только раз вспылил – они заговорили о музыке, чего делать, конечно, не следовало, как не следовало ей говорить: «Как профессионал, я замечу…»

– Скажи просто: «не люблю Горовица», – перебил Ян. – При чем тут «профессионал», «непрофессионал». Я и сам его не очень…

Недели, месяцы летели быстро. Фильм о Кельне – «Германия. Летняя сказка» – прекрасно лег на баховские хоралы. Только Юля знала, сколько было черновых вариантов – Ян ставил очередной диск и чутко следил за ее реакцией. «Если бы не Иоганн Себастьянович, у меня ничего бы не получилось. Осенью в Париж?..» Он был взвинчен, как ребенок в конце праздника.

Отметили пятидесятилетие – круглая дата, захотелось всех собрать вместе. Дома было бы тесно; в ресторане, с его казенной атмосферой и громкой навязчивой музыкой, он праздника не представлял. Ресторан – это для ублажения тинейджеров, куда он и поведет их на следующий день. Яков уже звонил, спрашивал: «Что курим? Где пьем?» Второй вопрос был чисто академическим – Яша почти не пил, но умел этого не показывать, чтобы никого за столом не напрягать. И тут у Яна родилась идея собраться в Пряничном Домике – всем одновременно, минуя вторую серию праздника, ресторан. Яков радовался.

Всех, однако, собрать не удалось. У Максима на работе был аврал. Борис поздравил по телефону; спасибо, что вспомнил. Миха мечтал отметить юбилей при встрече – с отсрочкой, зато в Париже. Приехал Алекс с женой – и словно встретился с собственным сорокалетним юбилеем, если сделать поправку на другой дом, ушедших навсегда родителей, друзей, отпавших по разным причинам, да собственный возраст. Как в детском журнале «Мурзилка», где требовалось найти отличия между картинками.

…В углу дивана Люсик поглаживал гитару, тихо мурлыча себе под нос: «Я гостей созову, на любовь свое сердце настрою…»