Джек, который построил дом

– Кстати, что с машиной? – спросил с опозданием. – Я к тому, что смогу тебя… вас… подвезти куда нужно, мне совсем не далеко.

Записал свой телефон и торопливо протянул ей.

* * *

Так, наверное, чувствует себя человек, выздоравливающий после долгой болезни, когда все становится интересно: что за птаха требовательно смотрит в окно, почему у девушки за кассой такое грустное лицо, чем озабочен старик на скамейке? Когда Ян впервые увидел хорошие цветные фотографии, стало понятно, что мир может выглядеть иным, как если смотреть на него в чисто вымытое окно. Маленький, он взбирался на подоконник и подолгу глазел на верхушки зазеленевших деревьев и дом напротив, на мокрые висящие провода, и казалось, что стекла нет, протяни руку – и коснешься карниза, блестящего от дождя. Недоверчивые пальцы утыкались в невидимую преграду, позади вспыхивал свет и слышался бабушкин голос: а ну, слезай!..

Он смотрел в зеркало на свое лицо – что в нем изменилось? Далеко не сразу понял: улыбка. Какой болван: свой телефон дал, а у нее не попросил (почему решил, что она позвонит?). Алекса спрошу.

Вообще-то смотрел в зеркало, готовясь бриться, но так удивился несовпадению привычного своего лица с отражением, что застыл с электробритвой в руке. Кто первый сказал «ты»? Переход Яну всегда давался не просто болезненно – мучительно, несмотря на все уверения, что в Америке «все на ты, даже с президентом», однако с президентом общаться не приходилось, а сказать «ты» он и раньше не умел даже пьянице в парадном. Не пускал какой-то внутренний барьер, охраняя от непрошеных дружб и навязчивой фамильярности.

…Почему ты решил, что она позвонит, спросил у зеркала. С какой стати? Ведь ездила же как-то раньше, вон и метро близко. Автобусы. Такси, в конце концов.

Он хищно схватил трубку зазвонившего телефона. Борис. «Есть идея…» После разговора Ян закурил и долго водил карандашом по чистому листу, вырисовывая причудливый орнамент. «Идея» была полной неожиданностью: полная ставка на работе плюс та задача, о которой в лаборатории Дяди Саши только начинали мечтать. А тут – решай не хочу. Потому и звонил Алекс.

…Египтянку зовут Юля.

…Завтра надо дать ответ. Борис объяснил: «там сложная кухня, не тяни».

Часы лежали на столе. В университет Ян безнадежно опоздал и знал, что хладнокровный китайский юноша посмотрит на часы, прежде чем уйти. К беседе с ним Ян был готов, однако чувствовал себя так далеко от лаборатории, где должен был сейчас находиться, словно научный руководитель вместе с университетом переместились куда-то далеко… в Китай.

Думать, решать и снова думать. Не над идеей Бориса – тут и думать нечего, – а над задачей, дразнящей и – пока – недосягаемой.

Он не испытывал никаких сожалений об университете. Не срасталось, несмотря на его попытки, с самого начала. Так и должно было разрешиться, потому что шло отторжение; кого кем, уже не имело значения, как и то, что не напишет он диссертацию, не сделает академической карьеры и мать не сможет им гордиться, как гордится диссертацией Якова, написанной только благодаря ее жертве. Нет, ничего этого не будет, но… «Что пользы человеку приобресть весь мир, а себя самого погубить?»

Объяснение с матерью грозило скандалом, Евангелием ее не проймешь. Екнуло неприятно внутри, вспомнился беспомощный голос Якова: «Что я мамашке скажу?» С Яшей проще; правда, начнет уговаривать – приезжай, мол. Приеду, дядя. На Новый год.

…Он ничего не знал о ней, только имя и голос. Она сидела с опущенными глазами (голубыми? карими?), не хотела говорить об эмиграции. Да что там рассказывать – у всех более или менее плоско-параллельно: родственники – вызов – Европа – самолет через океан. Ее челка падала на лоб, а так – майка, джинсы, сумка через плечо. «Вы сможете вернуться».

Зачем, если ты сидишь со мной рядом?..

И что он скажет ей, когда позвонит? Он твердо знал, что позвонит.

У них есть пароль: Город.

7

Юля впервые за полгода в Америке встретила земляка. Непривычное, армейское какое-то слово: «земеля». «Встретила» – сильно сказано: ее воткнули, как редиску, в чужую машину, не спросив, удобно ли хозяину, – вези, мол, тебе по дороге.

По дороге ли? Заехали черт знает куда, он только приговаривал: «Поедем через наоборот». Она хоть на телеге поехала бы, так разозлилась на этого «историка». Пимен в эмиграции. Расскажите да расскажите. С какой стати? Самой бы разобраться…

Хорошее имя – Ян: короткое, ничего лишнего. Как и в нем самом – молчал, курил, слушал. В какой-то момент его лицо показалось знакомым, где-то давно виденным. Ложная память; никогда не виделись. Или в большой компании, попробуй запомни всех. Проще всего спросить его, но прозвучит многозначительно, как в кино: «Мы с вами где-то встречались?..»

Они встретились неожиданно через несколько дней в кафе. Вторая сигнальная система помогла преодолеть неизбежную заминку после приветствия, разговор начался о Городе: общие друзья, знакомые. Никого не нашлось. Оба учились в университете, но Юлин исторический факультет находился далеко от физмата, жили они в разных районах, зато Город был общим.