Джио + Джой и три французские курицы (ЛП)

Между Марком Николсом, который помог с проездом грузовика, и несколькими другими людьми, заносящими мои коробки, пока мама руководит ими, я мельком улавливаю несколько слов от Фрэнки о том, что у нас есть решение. К моему полному замешательству? Удивлению от такого веселого поворота событий? Она пишет что-то о пиццерии и работе, но у меня нет свободной минутки, чтобы нажать на сообщение и прочитать его целиком, не показавшись грубой.

Такое ощущение, что мой мир недавно встряхнули, как снежный шар. Если так все будет выглядеть, когда все уляжется, я не против. Нисколько.

Через пару часов я знакомлюсь с Марси, которая организует мероприятия на Спрус-стрит, она же «Карамельный переулок». Женщина такая же кипучая и увлеченная Рождеством, как я и ожидала… и как я сама. Думаю, мы отлично поладим.

Есть еще Марк Николс, которому моя мама улыбается, как герою дня. Также к нам заглядывают соседи через два дома дальше по улице в лице пары подростков-близнецов и их мамы — миссис Кнудсон. Соседи сменяют друг друга, и пройдет еще несколько встреч, прежде чем я смогу запомнить все имена и лица.

Когда волнение утихает, мама открывает крышку моего холодильника и хмурится.

— Джой, ты привезла рыбу из города?

Я выпучиваю глаза, совсем забыв об этом.

— Ой. Это салат для Фрэнки.

— Хорошая новость — он все еще холодный. Плохая — он перебивает запах моей свечи с ароматом карамели.

Я морщу нос.

— Я купила его в гастрономе на Пятьдесят второй улице и старалась обновлять лед дважды в день.

Мама восторженно рассказывает о своих любимых гастрономах, по которым она скучает.

— Тебе, наверное, стоит отнести его Фрэнки, пока он не испортился.

— И большой пакет рогаликов.

Мама обнимает меня.

— Добро пожаловать домой.

— Домой? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, пока ее руки крепко сжимают меня.

— Дом там, где сердце. — Мама улыбается. — И я думаю, что ты найдешь свое сердце здесь.

Затем она чмокает меня в нос.

Я прищуриваюсь на нее.

— Ты что, влюбилась? — выпаливаю я.

Она подмигивает, а затем протягивает мне ключи от машины.

— Марк вернул грузовик вместо тебя.

Я чувствую какую-то связь между ними.

— В смысле, для тебя?

Она поджимает плечами.

— Мама! — Я хочу услышать все подробности ее позднего романа, и хочу услышать их сейчас.

Она тихонько вздыхает и, пощипывая себя за переносицу, говорит:

— Пожалуйста, отнеси Фрэнки рыбу.

Не могу не радоваться за маму и за ту счастливую жизнь, которую она, судя по всему, здесь создала, но от этих перемен голова идет кругом. Кроме того, я устала, и мне не хочется снова садиться за руль.

Вздыхая, сажусь за руль маминого седана — насколько мне известно, это ее первая машина после того, как она всю жизнь прожила в большом городе. У меня сейчас перерыв в отношениях, но есть надежда, что я найду свою любовь, даже если мне придется ждать до шестидесяти лет, как маме.

Всего через несколько минут я выезжаю на Мейн-стрит, а затем снова петляю по ней. Фрэнки сказала мне встретиться с ней в «магазине», но в суматохе встреч с людьми и навалившейся усталости от дороги не знаю, какой именно магазин она имела в виду. Я что-то пропустила?

Она упоминала какой именно? На Мейн-стрит полно всяких магазинов — сувениры, бутики, книги, поделки, конфеты, украшения. Наверное, она имела в виду кофейню. Это наиболее логично для моего измученного мозга.

Я паркуюсь, и, когда выхожу из машины, сзади меня раздается женский визг.

— Эмонд Джой! — кричит Фрэнки и машет рукой с другой стороны улицы. Она несет на бедре малыша Рафаэля.

Неся с собой холодильник, пакет с рогаликами и печенье, я иду ей навстречу. Мы с трудом обнимаемся из-за груза, ребенка и ее большого живота.

— Заходи, чтобы ты могла все положить и мы могли как следует обняться. Я так по тебе соскучилась.

— Куда заходить?

Подруга небрежно показывает через плечо на магазин пиццы и пирогов, который я заметила, когда впервые проезжала через Хоук-Ридж-Холлоу.

— Мой второй дом. Теперь и твой тоже. — Она смеется.

Аромат чеснока, базилика, орегано и теста сплетается со сладким ароматом тыквы, когда она открывает дверь. Два запотевших окна обрамляют её с обеих сторон. Столы, покрытые клетчатыми скатертями, занимают всю столовую зону. Несколько из них заняты клиентами, но сейчас перерыв между приемами пищи, поэтому здесь относительно тихо.

— Добро пожаловать… — Фрэнки раздувает ноздри и делает такое лицо, с каким обращалась бы к особенно трудному сотруднику в своем старом ресторане. — В «Пицца и пироги Хоук-Ридж-Холлоу», я полагаю. Хотя звучит слишком длинно. Томми и Мерри еще не придумали официального названия. Подожди, когда они станут родителями. Пройдет месяц, прежде чем мы узнаем, как называть их ребенка.

Постоянная складка между моими бровями с тех пор, как я приехала сюда, становится еще глубже.

— Я что-то упускаю? — спрашиваю я. Предполагаю, что это место каким-то образом связано с ее семьей, поскольку Томми — ее брат, а она — шеф-повар и бывший владелец ресторана, но кусочки не совсем складываются в единое целое.

— Возьми фартук с обратной стороны двери. — Она показывает пальцем.