Единое целое (СИ)

Сначала их объятия были неловкими (слаженность движений могла прийти только с практикой, и соприкосновения потных тел казались самым низменным из придуманных человечеством удовольствий), но Шерлок уложил Джона на спину и начал покрывать его поцелуями, пока вдруг не задрожал от волнения (у Шерлока расходились нервы – невероятная картина!). Прижавшись лицом к груди партнёра, он смущённым шёпотом признался в неопытности и нерешительности, в ответ на что Джон просто поцеловал его, потому что для них обоих это было внове, и сейчас это было совершенно неважно.

Некоторый опыт у Шерлока всё же имелся, пусть и не вполне удачный, а Джон служил в армии, где успел насмотреться и наслушаться достаточно, чтобы понимать основные правила. Общие же положения сексуального взаимодействия знают все: поршень ходит внутри цилиндра для получения удовольствия. Но это не так просто осуществить, ведь невозможно проникнуть в ощущения партнёра методом наложения рук.

Были возня и смех, и некоторое неудобство, и – да, неуклюжие движения, неразбериха, смущение, но затем всё стало волшебно, поразительно, и Джон скользнул внутрь Шерлока (казалось, они были специально подогнаны друг под друга) со стоном, заглушившим всхлипывание любимого (одновременно от боли и удовольствия), и Джон мог мечтать только об одном – остановить время и сделать их слияние вечным.

Но затем лежавший под ним Шерлок подался ему навстречу, и – о, боже! – Джон окончательно потерял голову. Шерлок поглотил его полностью, а Джон с радостью отдал себя без остатка.

Одной рукой Шерлок царапал грудь партнёра, другой вцепился в простреленное плечо, но именно это тяжёлое ранение привело его к самому фантастически прекрасному из всех живущих на Земле, сводящему с ума человеку, в котором он был теперь так глубоко, что потерял границу между их телами; Шерлок вскидывал бёдра, без слов умоляя о большем – быстрее, глубже, возьми меня, Джон, я твой, – так что Джон больше не мог сдерживаться и кончил, закусив упрямую каштановую прядь и сквозь зубы выстанывая имя любимого, а пальцы Шерлока несколько раз до боли впились в благословенный шрам.

Джон ласкал дыханием каждый сантиметр гладкого белого тела, растягивая удовольствие до бесконечности (вернее, бесконечность, поселившаяся у Шерлока в груди, подарила Джону время длиной в жизнь, чтобы исследовать и делать открытия, заявлять права и владеть этим неисчерпаемым богатством - бледной безупречной кожей, на которой можно было снова и снова выводить имя поцелуями, касаниями и нежным шёпотом).

Шерлок зарылся пальцами в волосы Джона, и они заснули, сплетясь руками и ногами на тёмно-бордовом ложе, а утром всё казалось прежним, но в то же время совершенно изменилось, сложилось заново, и Джон почувствовал, что мир пришёл в полную гармонию, когда Шерлок рассеянно начал поглаживать его шею кончиками пальцев.

Им не пришлось говорить об этом, обсуждать, кем они стали друг для друга и почему. Просто раньше они были Джоном и Шерлоком, а теперь преобразовались в Джон+Шерлок=Джонлок; оба это понимали, так что затевать разговор было бы пустой тратой времени.

И хотя первый шаг сделал Шерлок, Джон позволил этому случиться; нужно было согласие обоих, чтобы сложить две их жизни в одну. Как и во многом другом, здесь они понимали друг друга без слов. Джон не мог дышать без Шерлока, а Шерлок не мог без Джона думать.

Такова история о Первом Шаге и Первом Поцелуе, и о том, как вместо Джона и Шерлока появилось ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ – Джонлок; как Поцелуй прекратил существование Джона До Шерлока и дал жизнь Джону С Шерлоком.

И Джон С Шерлоком не мог вернуться к прежнему состоянию и стать снова Джоном До Шерлока – теперь он превратился в Джона Без Шерлока.

*************************************

Впервые Шерлок Холмс почувствовал себя опустошённым, когда свернул шею одному из самых незначительных приспешников Мориарти, внедрившись в организованную преступную группировку в Куала-Лумпуре. Он понятия не имел, как далеко распространилась информация о нём и его уязвимых точках (три из них бродят по Лондону, и в одной заключена вся его душа), поэтому он не оставил места милосердию.

Мориарти был огромным пауком в центре гигантской паутины, простирающейся далеко за границы Лондона и лондонской кольцевой автодороги М-25, в пределах которой Шерлок всегда чувствовал себя в полной безопасности, считая её своей вотчиной. На конце каждой невообразимо длинной нити плясал маленький паучок, движениями которого искусно управлял злодей-консультант из небольшой штаб-квартиры в Брикстоне.

Шерлоку не было известно, скольким киллерам отдан приказ убить его (или Джона), едва они его опознают. Он не предполагал, что международная сеть будет приведена в моментальную готовность, как только мозг Мориарти забрызгает крышу больницы Святого Варфоломея.

Он представления не имел о реальных масштабах дела. Он недооценил противника и теперь расплачивался за это.

Глупец, глупец, глупец.