Эдмонд Гамильтон. Невидимый Повелитель

Они молча сидели, пока через несколько минут не вошёл президент Эллсворт. Когда он вошёл, Картон заметил, что двое офицеров, сопровождавших Уэйда и его самого, устроились в холле у входа. На обычно добродушном лице президента отразилось некоторое раздражение.

Уэйд делает заявление

— Это что — своего рода post mortem? — спросил он. — Я только что узнал обо всём, что произошло прошлой ночью, сержант Уэйд, и очень жаль, что Невидимый Повелитель ускользнул из ваших с Грэнтэмом рук. Но, возможно, это к лучшему, что всё так закончилось.

— Ещё не закончилось, — тихо сказал Уэйд.

Эллсворт, Грэнтэм и Картон вытаращились на него.

— Вы хотите сказать… — начал президент.

— Я хочу сказать, что наконец-то знаю, кто такой Невидимый Повелитель и где он находится, — заявил Уэйд.

Эллсворт, казалось, был слишком поражён, чтобы как-то ответить, зато Грэнтэм наклонился и схватил Уэйда за руку:

— Это правда, Уэйд? — спросил он. — Вы действительно нашли его?

— Нашёл, — так же тихо ответил Уэйд.

А затем, когда трое остальных уставились на него, он продолжил:

— Помните, Грэнтэм, вы говорили мне, что в подобных случаях обычная полицейская рутина и сбор фактов для задержания преступника бесполезны? Возможно, вы были правы, но я следовал этому порядку и, наконец, обнаружил среди прочих фактов три факта, которые дают мне всё, что мне нужно знать для раскрытия личности и поимки Невидимого Повелителя. Если бы вчера вечером у меня были эти три факта, я мог бы избавить нас от ночной засады и предотвратить смерть Кингстона, но тогда у меня их не было. Зато теперь они у меня есть.

— И что это за три факта? — спросил Грэнтэм.

Эллсворт смотрел на него как будто в замешательстве, а Картон напряжённо наклонился вперёд.

— Первый факт, — сказал Уэйд, — это то, что президент Эллсворт случайно сказал на днях вечером, когда мы говорили о Грее, о том, что Грэнтэму и ему мешало заниматься научной работой отсутствие средств и что было бы почти оправданно взять часть городских миллионов, потраченных на удовольствия, в качестве помощи в исследованиях.

Все молчали. Лицо Эллсворта покраснело.

— Второй факт, который, возможно, не все из вас понимают и о котором я сам не знал до вчерашнего вечера, — это особые оптические свойства кристаллов турмалина.

Картон и Эллсворт непонимающе уставились на него, но глаза Грэнтэма сверкнули внезапным пониманием.

— Третий факт, который я также узнал вчера вечером и который, возможно, является самым значительным из всех, — это простая запись счёта биржевого брокера, сделанная несколько недель назад мистером Питером Харкнессом.

Уэйд замолчал, и Картон, поражённый и озадаченный, мог лишь неподвижно смотреть на него. Эллсворт уже собрался разразиться вопросами, но его прервал голос Грэнтэма. Физик встал и отвернулся к окну. Его голос донёсся до них через плечо.

— Я думаю, что могу сообщить вам четвёртый факт, который решит всё дело, Уэйд.

Его правая рука поднялась… Уэйд прыгнул, но опоздал на мгновение. Когда он развернул Грэнтэма, физик уже падал, его губы подрагивали, на них ещё оставались зёрна цианида, а в воздухе разлился слабый персиковый запах. Он был уже мёртв, когда Уэйд опустил его тело на пол. Детектив выпрямился, вытирая лоб.

— Этого я и боялся, — выдохнул он. — Этого я и боялся, но будь я проклят, если не думаю, что это было для него лучшим выходом!

Картон и Эллсворт смотрели на него, словно окаменев. Затем Картон заговорил дрожащим голосом:

— Значит, Грэнтэм — сам Грэнтэм — и был Невидимым Повелителем?

Уэйд обернулся:

— Невидимого Повелителя вообще не существовало, — сказал он.

Возвращение в лабораторию

Картон и Эллсворт несколько мгновений смотрели на него, прежде чем смогли заговорить.

— Но ведь Грэнтэм умел делать вещи невидимыми! — наконец воскликнул Картон. — Мы видели, как он проделывал это прямо здесь…

Уэйд покачал головой:

— Не видели, Картон, хотя думали, что видели.

Он направился к длинному лабораторному столу, они последовали за ним. Порывшись на нём, он нашёл то, что искал — круглый диск из материала, похожего на стекло, прозрачный и чистый. Он приложил его к небольшому окну, через которое лился солнечный свет, и, к их изумлению, диск оказался чёрным и непрозрачным на фоне солнечного света. Уэйд медленно повернул диск в руке, держа его плоской стороной параллельно окну. По мере того, как он поворачивал его, тот становился всё более и более прозрачным, пока к тому времени, когда он повернул его на четверть оборота, он не стал полностью прозрачным и фактически был совершенно невидим из-за яркого солнечного света, проникающего сквозь него и слепящего глаза!

Уэйд медленно повернул диск ещё на четверть оборота, и по мере того, как он это делал, тот становился мутным и полупрозрачным, а затем всё более и более непрозрачным, пока в конце полуоборота не стал таким же мертвенно-чёрным и видимым на фоне солнечного света, как и до того! Картон и Эллсворт недоверчиво уставились на него, и Уэйд протянул им диск.