Его дикое проклятие

– В начале был Огонь. Он горел неустанно и сильно на краю Лиаскай, год за годом. Поначалу они оба были лишь божественными силами – не чем иным, как мыслями, мечтами и возможностями. Однако Лиаскай было недостаточно просто существовать. Она выбрала место, связала себя с ним и стала единой с землей и небом. Огонь последовал за ней, выбрал участок рядом с тем, что выбрала Лиаскай, и стал единым с водой и ветром. Но Лиаскай хотела намного большего. Так что она оживила мир своим дыханием и населила его людьми, а небо – магией. Огонь не хотел отставать, но его дыхание не порождало ни людей, ни магии. Оно превращалось в огненный шторм и просто уничтожало все. Лиаскай смеялась над ним. Огонь не собирался сдаваться. Возможно, он сможет создать магию из своего дыхания, как и Лиаскай. Однако ему удалось нечто другое – он сотворил своих собственных людей, и так в мир пришли первые кеппоханцы, создания из огня. Они были крепче людей Лиаскай. Вспыльчивые, с сильной волей, потому что никто из них не собирался подчиняться создавшему их Огню. Они чествовали его иначе. Никогда не склонялись ни перед чем и ни перед кем – ни перед Огнем, ни перед Лиаскай. Никогда не переставали бороться за собственную корону – корону, которую носили бы они сами, они, люди Кеппоха. И в сердце Огня пылали гордость и счастье, как облитый маслом хворост. Потому что для этого он и создавал кеппоханцев.

Обжигающая боль вырвала Аларика из бреда безумия. Казалось, будто ему в спину вонзают кинжал. С рычанием он выпрямился, хотел вскочить на ноги, но ничего не получилось. Что-то удерживало его, лежащего на животе, приковывая к постели. Он попытался сопротивляться, и дерево затрещало. Кожаный ремень растянулся, а затем порвался. Его рука освободилась и ударила в пустоту.

– Мой Повелитель! – прокричал хриплый голос. – Мой Повелитель! Успокойтесь! Пожалуйста, постарайтесь успокоиться!

Он рванулся, пытаясь освободиться от второго ремня. Силы его подвели. Ему было дурно. Паника стискивала грудь, а голова была тяжелой. Его одурманили?

– Спокойнее, мой Повелитель! Я же вам помогаю, проклятый идиот! Кедрен! Ты мне тут нужен! Кедрен, черт тебя возьми!

Приблизились торопливые шаги. Кто-то выругался себе под нос. Рука, которую Аларику удалось освободить, стала тяжелой. Что это? Снова связали?

Аларик опять собрал все силы и попытался вырваться:

– Где… где Лэйра?

Попытавшись заговорить, он ощутил что-то во рту. Ему засунули кляп?

– Послушайте, мой Повелитель, – прохрипел голос. – Да слушайте же мои слова, вы, безмозглый простак. Вначале было пламя…

История началась снова, тело Аларика стало тяжелым, а в глазах потемнело. Он боролся с подступающим обмороком. Нельзя было потерять сознание, пока он не узнал… не узнал…

Проклятье, что он должен был узнать?

Где он вообще находится?

Промелькнуло воспоминание о каком-то месте, где он слушал историю о пламени… нет, видел там ее. Это был висящий на стене гобелен. Слово за словом эта история была вышита на нем золотой нитью.

– Откуда, – прохрипел он в полузабытьи, – тзнашь этсторию?

– От вашего предшественника, милорд. Он любил рассказывать ее мне, добрый Повелитель Риан.

Он ведь знал этот голос. Он принадлежал молчаливому старику, бывшему прислужнику Риана Циры, который жил в замке и с ослиным упорством называл Аларика милордом, хотя тот уже в сотый раз ему запретил.

Аларик был слишком слаб, чтобы поднять голову. Возможно, ему и ее привязали. Или прибили гвоздями к лежанке – по крайней мере, именно так он себя чувствовал.

Он ощутил что-то во рту, но выплюнуть этот предмет не получалось.

– Верните ремень на место, – произнес старик. – Вам будет не так больно, если…

– Как будто это поможет, – возразил второй голос. Кедрен.

Его присутствие успокоило Аларика, несмотря на то, что кто-то резким движением вцепился ему в волосы.

– Аларик, слышишь меня? Это я, Кедрен. Ты должен держать этот кусок кожи во рту, понял? Это наш единственный шанс, чтобы ты не откусил нам руки.

Ему не хотелось улыбаться, но он все-таки заставил себя и тут же об этом пожалел, потому что снова ожила вибрирующая боль.

Кедрен держал в поле его зрения что-то светлое, и Аларик с трудом различил, что предплечье парня полностью забинтовано. Похоже, он вовсе не шутил.

– Просто держи этот кусок кожи во рту и попытайся не дергаться. Мы изо всех сил стараемся тебя залатать, но ты нам не очень помогаешь.

Ох. Это не приходило ему в голову.

– Они там в Немии очень основательно подходят к делу. Проклясть бы их всех, скотов этаких. – Кедрен фыркнул. – Нужно тебе что-то? Воды? Еще настойки, чтобы было не так больно?

Аларик со стоном отказался. Его голова снова стала невероятно тяжелой. Она была невероятно ватной, и к тому же покоилась на подушке. Его мысли словно ускользали, просачиваясь сквозь раны, прежде чем ему удавалось разобраться в них и произнести вслух хоть что-то.