Его дикое проклятие

С этими словами она освободила ей путь, и Вика направилась к соснам, которые прикрывали палатку от посторонних взглядов. Подошвы ощущали каждый корень и каждый камень. Маленькая группа путников в спешке пересекла перевал Волариана и теперь уже почти достигла юго-восточного подножия горы. Мама с утра высматривала приветственный отряд. Вика не строила иллюзий и ожидала, что это окажется по меньшей мере батальон, который в случае необходимости поволочет ее за волосы к типу, мечтающему сделать ее своей женой. Она чувствовала, как горло обжигает желчь, будто недавно съеденная пища просилась наружу. Будет ли он по-прежнему заинтересован в замужестве, если ее стошнит ему под ноги?

Луна стояла над Воларианом, как серебряный серп, и в ночи ее свет делал покрытую снегом вершину призрачной; она горела над всеми, словно огромный факел.

– Он холоден, но прекрасен, – сказал Риан.

Вика едва не отшатнулась, но смогла вовремя овладеть собой. Он всегда исчезал, когда она пугалась, потому что тогда она пробуждалась ото сна. Но теперь… теперь-то она не спала. Как он мог стоять рядом с ней? Она видела только его профиль. Прямой нос над четко очерченными губами, черные волосы, отливавшие синим в лунном свете. Она никогда не видела его раньше – не в человеческом обличье. Его облик смутно пугал ее. Потому что ей никогда не приходило в голову, что он может быть красив.

– Месяц? – спросила она.

– Гора. Волариан. Как высоко вздымалась бы вершина, если бы снег не таял даже летом?

– Когда-то Иста была выше, – Вика с радостью бросила бы взгляд на свою гору-защитницу, на север, но Волариан заслонял ее. – Иста была выше всех. Но она была слишком горда и из-за нее сломала свою вершину, закинула ее высоко в небо, и теперь она вращается над нами.

– Месяц? – с ноткой веселья в голосе спросил Риан и повернул голову в ее сторону. – Старый добрый месяц когда-то был частью горы? Это правда, ты в это веришь или просто рассказываешь сказки?

Вика снова подняла взгляд на месяц, но ее сердце все равно забилось быстрее, хотя она и не смотрела на Риана. Кем он был на самом деле? Чем он был на самом деле?

– А это важно?

– Нет, – напрямую ответил он. – Я поверю всему, что ты мне скажешь, принцесса в шрамах.

– Не называй меня так.

– Не называть? А как мне тогда тебя называть?

– Меня зовут Викарай Лессит.

– Это не ответ на мой вопрос.

– Друзья называют меня Викой.

– А я твой друг? – Он тихо рассмеялся. – Мы так быстро подружились!

– Нет, вовсе нет. Ты… ты мертв, верно?

– Хочешь рассказать мне, как тебя называют мертвецы?

Она ощутила, как уголки ее рта поднимаются против воли, и снова посмотрела на него. Он вовсе не выглядел мертвым, хотя и был слегка бледным, почти нематериальным. Густая синева его глаз и черные волосы чересчур отчетливо выделялись на фоне его кожи.

– Называй меня как хочешь, Повелитель Риан, потому что я буду делать точно так же. Но ответь на мои вопросы.

Его улыбка погасла:

– Да, я мертв. И в то же время нет. Я нахожусь в месте между жизнью и вечным огнем.

– Огнем?

– Я родом из Кеппоха, принцесса в шрамах. – Это прозвище больше не сердило ее, потому что оно не было насмешкой. Риан выделял в ней что-то особенное. – Мы приходим не из замка Матери Лиаскай, нас выковывают в Огне.

– И это правда, ты в это веришь или просто рассказываешь сказки?

Что-то промелькнуло в его взгляде, такое, что ночь показалась еще темнее. На мгновение стало спокойно, словно они могли ненадолго скрыться в ней.

– А это важно? Наверное, я слишком долго был прикован к этой жизни, чтобы сразу уйти. И теперь я здесь.

– Ты появляешься в моих снах. Ведь это сны, верно? – Она осмотрелась по сторонам. Все выглядело совершенно реальным. Она была уверена, что та женщина-гвардеец такая же настоящая, как и Вика, и в следующее утро она так же, как и сама Вика, будет помнить их короткий разговор. Вика бодрствовала, но недостаточно, и потому Риан мог проникнуть к ней из сна. – Ты и есть сон. Как ты можешь приходить ко мне? Именно ко мне?

Он ничего не сказал, но поднял руку и провел двумя пальцами вдоль шрамов на ее щеке. Вике показалось, что она и правда чувствует прикосновение. Она ощутила легкую слабость.

Значит, Лэйра была права. Все дело было в яде дэмов, который связал ее с ним.

– Ты находишь меня по ним? А почему ты приходишь именно ко мне?

Он рассмеялся, но смех был безрадостным.

– Между жизнью и вечностью одиноко. И ты, принцесса в шрамах, составляешь мне более приятную компанию, чем дэмы или сумасшедшие, которые сознательно вводят себе их яд.

– Для чего люди это делают?

Она не раз спрашивала себя, для чего это Аларику. Разумеется, он хотел замаскировать шрамы, оставленные долговым заклятьем, это она понимала. Кто захочет, чтобы в нем сразу же можно было узнать раба? Но ведь были и другие варианты. Использовать презренную краску вместо этого редкого яда.

– Я же говорю, они сумасшедшие.

– А я знаю, что есть причина поубедительнее. Не держи меня за дурочку, иначе я решу проснуться, и ты благополучно растворишься.

Риан поднял руки: