Его М.Альвина (СИ)

Он с тяжелым выдохом закрывает глаза, освобождая мое запястье из своих пальцев, а кадык на его шее нервно дергается вниз.

– Ничего. – Ответ оказывается для меня слишком грубым и колючим.

Молниеносно хочется сжаться и обхватить себя за плечи, чтобы не рассыпаться на град из слез. А я готова. Вот прямо здесь и сейчас. Боже! Это какое-то конченое дежавю. Мне начинает мешать эта огромная джинсовка, все еще державшая мое тело в плену. Одним движением грубо срываю ее с плеч и просто швыряю в руки Данила.

На хрен! Доберусь домой как-нибудь сама!

Глотая первый горький всхлип, огибаю его широкоплечую фигуру. Успеваю сделать всего пару шагов прочь, как срывающийся в хрип голос расходится в сумерках по всей пустой улице за моей спиной.

– Блять, да что ты хочешь от меня услышать?! Что ты из моей башки не выходишь? Ну, так радуйся. Не выходишь, Аль!

И все-таки я рассыпаюсь. Проглатываю второй всхлип, но уже кусая себе губы до боли. Я оборачиваюсь и смотрю на потерянного Данила, стоящего посреди дороги, с единственной мыслью, что ненавижу его всей душой. Сильнее во мне лишь другое чувство, которое выкручивает из меня веревки уже которую неделю.

Именно оно толкает сделать три обратных шага к Данилу. Недолго думая, я обхватываю ладонями его лицо и очерчиваю большими пальцами четкие, напряженные скулы. Окончательно тону в этом потухшем взгляде, когда приподнимаюсь на носочки и просто впиваюсь в мягкие, полные губы Данила откровенным поцелуем.

Глава 25

Такси. Подъезд. Лифт.

Не помню ничего из этого, потому что я отключаюсь ровно на том моменте, когда Данил окольцовывает мою талию руками, а его язык бесцеремонно сплетается с моим. Он отвечает на этот спонтанный поцелуй.

Мы оба приходим в себя, лишь когда за нами закрывается дверь квартиры. Вваливаемся в полумрак коридора, нарушая тишину дома своим жутко громким дыханием. Я все еще держусь за шею Данила, как за якорь, потому что мои ноги больше напоминают вату.

Если бы не его крепкие объятия, то меня размазало с вертикали в горизонталь еще у ворот Ботанического сада. Даня отстраняется всего на секунду, а мне уже плохо, потому что хочу его губы, руки, дыхание… Еще и еще. Я сошла с ума!

Припечатывая меня к стене, Данил обхватывает мое лицо ладонями и прижимается своим лоб к моему. Я, чуть ли не хныча, тянусь опять за поцелуем, но Даня плавно уворачивается. Растерянно хлопаю ресницами и заглядываю в его настолько затуманенные глаза, что становится не по себе.

– У тебя есть всего пара секунд, чтобы попросить меня остановиться, – его голос мучительно хрипит, а подушками пальцев он проводит по контуру моих губ. – Потом, Аль, уже не смогу. Я пиздец как тебя хочу, – сдавленно переводит дыхание и показательно толкает вперед бедра к моему животу, обозначая твердым бугром под ширинкой свое «хочу».

Этот «джентльменский» жест тут же разливается горячим спазмом между моих ног.

– Даже. Не вздумай. Остановиться, – шепчу на выдохе, пока мои ладони скользят вверх по напряженной шее Данила.

Зарываюсь пальцами в его волосах, слегка сжимая мягкие пряди.

Снова притягиваюсь к губам Дани и передаю его языку и рукам карт-бланш. И нисколько об этом не жалею. Ни когда поцелуй становится таким непристойным, что у меня адски горит низ живота. Ни когда моя куртка летит куда-то на пол, а ладони Данила оказываются под моей кофтой. Горячие пальцы нагло гладят и исследуют изгиб талии, скользят к бедрам, а потом грубо сжимают мои ягодицы.

А я даже не сопротивляюсь. Лишь сильнее льну к широким плечам и стояку, упирающемуся в низ моего живота. Меня ломает изнутри от неуправляемого желания касаться Данила, целовать и вдыхать, как ненормальная, его запах.

Мои руки обнимают его, гладят широкие плечи и спину. Даже через ткань толстовки я ощущаю, как горит мускулистое тело, так яростно прижимающее меня к стене. Только этого мало. Забираюсь ладонями под край его одежды, а мои пальцы осторожно обводят четкие, стальные линии пресса. Боже, да под его мышцами невыносимый жар. Данил стонет, развязно толкаясь в мой рот языком, и одним легким рывком приподнимает меня за ягодицы. Я инстинктивно обхватываю его бедра ногами, а стоящий член под ширинкой джинсов оказывается ровно там, где у меня все бешено и горячо пульсирует.

Данил грубо стонет, а я трусь и бесстыдно прижимаюсь к нему сильнее. Рушится терпение уже у обоих. Отрывая от стены, Даня, как пушинку, несет меня куда-то по коридору. Мы все еще целуемся и дышим через раз. Я обнимаю Данила за шею, взъерошиваю ему этот вечный бардак на голове и одуреваю от теплого вкуса его губ. Не хочу, не могу отлипнуть от них и на секунду.

Слышу, как с глухим стуком впечатывается в стену дверь одной из спален. Походу она была открыта прямо с ноги. Плевать. Мне ведь все равно, куда меня несут: к нему или ко мне.

Главное, чтобы с ним… и чтобы эта дурь между нами сейчас не закончилась.

Просто на ощупь добираемся до кровати, не переставая жадно прижиматься друг к другу и обмениваться весьма похабными стонами.