Его М.Альвина (СИ)

–… шелест листвы, как легкое тремоло, а этот аромат осени? Слышите, какой он? Тягучий, немного приторный и…

– И по-моему, здесь просто где-то сдохла белка, – слышу вполне серьёзный голос Данила рядом и прикусываю себе щеку, чтобы не нарушить ту самую восхваляемую тишину диким хохотом.

Сдохла белка! Данил, блин!

Приоткрываю один глаз и вижу, как он, подперев плечом ствол ближайшего дерева, смотрит на меня и на Граховского, как на чудиков не в себе. Хотя я уже давно не в себе. С того самого момента, как пыталась откусить мужскую руку, которая сейчас сдвигает капюшон толстовки с головы и отточенным жестом пропускает через длинные пальцы широкой ладони свисающие у лба пряди волос.

Я снова крепко зажмуриваю глаза, стараясь отстраниться, зацепиться за голос Граховского, но вместо этого чувствую, как вздрагиваю от мелкой дрожи. И мне ведь совсем не холодно…

А через секунду на мои плечи ложится что-то теплое, тяжелое и пахнущее Данилом.

– Заболеешь второй раз, нянчиться не буду, – висок обжигает строгий шепот.

Прохладные мужские пальцы аккуратно собирают из-под ворота куртки мои распущенные волосы и позволяют им легко разлететься уже поверх моих плеч. Еще секунда и рядом снова пустота. Всего секунда и пора признать, что мне не до осени вокруг. В груди надсадно дергает. В его джинсовке так тепло и так беспомощно…

Граховский распинается про описание природы музыкальными терминами, а мне плевать. Сейчас совсем не понимаю, что ему от меня нужно и что я вообще здесь делаю. Я нахожусь в коконе аромата мужского парфюма, от которого ведет голову и становится горячо внизу живота.

Решаюсь открыть глаза и сразу же встречаюсь с внимательно наблюдающим за мной Данилом. Стоя в одной черной толстовке, он держит ладони в ее карманах и расслабленно подпирает затылком дерево, подставляя лицо лучам солнца в закате. Чуть вскинув голову, просто изрешечивает меня спокойным взглядом из-под полуопущенных ресниц. Мы молча смотрим друг на друга в упор, разделяя себя какой-то ничтожной дистанцией чуть больше метра. Расстояния между нами мало, а вот эмоций и вопросов внутри слишком много.

Я уже вообще ничего не понимаю.

***

– Ты усекла, что от тебя нужно, Альвина? – вопрос Граховского, заданный мне на выходе из Ботанического сада, загоняет меня в ступор.

Честно? Я не слушала и не вникала в бесконечные рассказы Аристарха Григорьевича о том, чего мне не хватает, чтобы довести свою игру к прослушиванию до филигранного звука. Я, все еще укутанная в безразмерную джинсовку Данила, продолжаю ощущать дымку в голове.

Поэтому в ответ просто как можно увереннее киваю. Но Граховский неожиданно уводит меня в сторону, кидая хмурый взгляд на плетущегося за нами Даню со скучающим видом считающего ворон по сторонам.

– Мальчевская, я все понимаю. Молодость, чувства, но ты помнишь, да? У меня на тебя большие ставки.

Я отрешенно смотрю в серьезно сузившиеся глаза мужчины, и только через мгновения понимаю намек Аристарха Григорьевича.

– А…Вы не так поняли, – отмахиваюсь, сжимая пальцами края грубой джинсовой куртки, и почему-то чувствую себя по-дурацки. – Он просто сосед… друг…типа…

«Ага-ага…» – мой ехидный внутренний голос звучит в голове.

И, видимо, как-то слишком громко, потому что Граховский, отходя к своей припаркованной машине, с укором вторит ровно то же самое:

– Ага.

Бросив прощальный кивок подошедшему к нам Дане, Аристарх Григорьевич оставляет нас перед входом в Ботанический сад в уже начавшихся сумерках.

– Домой? – хрипло спрашивает Данил, все еще держа руки в толстовке.

Вижу, что ему некомфортно без верхней одежды, когда воздух вокруг перестает напоминать, что сейчас все еще бабье лето. И пусть это верх эгоизма, но отдавать такую вкусно пахнущую и обволакивающую теплом куртку обратно совсем не хочется.

– Да, я вызову такси, – тянусь к заднему карману своих джинсов за телефоном.

– Я сам.

– Нет, – уверенно машу головой. Я ведь видела парочку несчастных смятых купюр, которыми Данил расплачивался за такси сюда. И что-то подсказывало мне, что это была большая часть его бюджета. – В прошлый раз платил ты, теперь моя…

– Мальвина, – меня перебивают, а глаза орехового цвета припечатывают хмурым взглядом, – убери телефон.

Я лишь отрицательно мотыляю головой и возвращаю внимание на экран своего смартфона, ищу глазами иконку приложения такси. Но стоит только нажать на нее, как мое запястье обвивается прохладными пальцами, а саму меня притягивают вперед.

– Аля… – жестко цедит Данил, а его лицо расположено всего в паре сантиметрах от моего.

– Да что?! – вырывается у меня так громко, что от собственного голоса звенит в ушах.

Я вижу, что Данил злится. Слышу его шумное, неровное дыхание, замечаю, как расширяются зрачки и как шарашит пульс, заставляя буквально вибрировать вены на жилистой шее.

И ведь дело не в дурацком такси и кто его вызывает. Проблема в этом гребаном сквозняке молчаливого напряжения между нами. И вот-вот он просто снесет меня к чертям.

– Данил, что между нами происходит? – Шепчу и сама не верю, что говорю это вслух.