Его зовут Ангел (СИ)

- Знаешь, ради папы могла бы и отменить прогулку! - упрекает она меня.

Я не отвечаю, что больше раздражает ее. Молчание всегда угнетает.

- Ты пойдешь со мной, Августа, - строго диктует она. - И это не обсуждается.

Я громко ставлю тарелку на кухонную тумбу, и в моей голове крутится столько слов, которые я хочу ей сказать. Но я не говорю, потому что это приведет к ссоре. А ссора - это волнение. Волнение - боль в сердце.

- Ладно, - сдаюсь я, но голос мой звучит сердито. - Тогда пойдем сейчас.

***

Я звоню Ангелу и предупреждаю, что задержусь, и чтобы он сразу шел к озеру.

Мы с мамой блуждаем по магазинам два с половиной часа. В итоге она выбирает дорогой одеколон известного бренда, и я покидаю ее, сажусь на автобус и еду до Шуваловского проспекта, остановки «Улица Оптиков».

Ангел сидит, прислонившись к валуну, когда я ступаю на территорию своей цитадели успокоения. Я стараюсь подкрасться к нему, но он говорит прежде, чем я собираюсь крикнуть «Буу!» и напугать его:

- Я услышал тебя еще минуту назад, - он переводит озорной взгляд на меня и лукаво улыбается, - когда ты пробиралась через деревья и ворчала.

Я улыбаюсь и сажусь рядом с ним на поблекшую траву.

- Давно ждешь? - спрашиваю я.

- Где-то час, - отвечает он.

- Ой. Извини. Мы с мамой выбирали папе подарок на день рождения… Что читаешь? - я замечаю книгу в его руках.

- Потрясающую книгу, - говорит Ангел.

Я усмехаюсь и пытаюсь разглядеть обложку. На светлом фоне изображена красная бабочка.

- Запчасть Импровизации? - я вопросительно смотрю на Ангела. - Аль Кво… Кво…

- Квотион, - с улыбкой говорит он. - Здесь стихи автора и его прозаические миниатюры.

- Хмм. И как? Интересно?

- Шутишь? Это изумительно, гениально! - его глаза загораются, как новогодние огни. - Вот, - он раскрывает книгу и листает ее, - послушай:

Когда меня спросят: "Кто ты?", я промолчу, не найдя ответа. Можно вместить все аспекты бытия в короткое слово "я", прочертив на лице многозначительную улыбку, можно пуститься в долгие рассуждения, неуверенно нащупывая отточенными плавниками слов материю псевдофилософии, можно вскрыть собственную душу, перефразировав ее в условный ответ, который в любом случае окажется не по размеру вопросу, как любимый в детстве свитер с годами становится мал. Потому что в глазах задающего вопрос ты всегда будешь иным, чем тот, кем ты знаешь себя изнутри. Потому что каждый из нас видит в первую очередь себя, многократно отраженного в чужих лицах. Мы, как симфонию по нотам, разбиваем этот мир на собственные болевые точки. Когда меня спросят: "Кто ты?", я загляну в глаза собеседнику, узнавая человека. Одержимому верой я отвечу, что я атеист, одержимому одиночеством я скажу, что я муж и отец, ищущему ответов я назовусь дураком. И тогда ответ станет равен вопросу, но ничего не расскажет обо мне. Когда меня спросят: "Кто ты?", я уверенно отвечу: " Я - никто. Я фрагмент, осколок зеркала мира, мелькнувший в твоих руках на долю мгновения, прежде чем исчезнуть навсегда." А ты, задающий вопросы, ищущий ответов, кто ты?

Ангел переводит взгляд на меня и натягивает выжидающую улыбку.

- О, - кратко произношу я, потому что не знаю, что должна сказать на это.

- Как тебе? - интересуется он. - По-моему, гениально, - улыбка Ангела становится восторженной. - Аль Квотион просто потрясающий! Я его фанат! Сколько правды, сколько смысла в его словах. Невероятно… Просто невероятно!

- Этот… Аль… твой любимый писатель, получается? - спрашиваю я.

- Ну, он не то что бы писатель, - тихо ухмыляется Ангел. - Но да, в общем-то. Я его обожаю, - а затем его глаза начинают сверкать. - Он пишет стихи, и у него всего одна книга, - он кивает подбородком вниз, на раскрытую книгу. - Если хочешь, кстати, можешь взять, почитать, - Ангел переводит взгляд на меня. - Возьмешь?

Я в замешательстве пожимаю плечами и киваю.

- Ладно, давай.