Читаем Его зовут Ангел (СИ) полностью

Всего за один вечер я поглощаю книгу малоизвестного писателя, и даже не дойдя до конца произведения, я точно для себя знаю, что Аль Квотион станет одним из моих любимых авторов, и в будущем я буду отслеживать его творчество.

После книги я захожу на официальный сайт и читаю все, что там написано. Когда я отрываю взгляд от экрана компьютера, то смотрю на часы и понимаю, что «немножко» засиделась.

Три часа ночи.

Я иду спать.

В субботу утром, когда я встречаю Ангела в кабинете алгебры, я выкладываю ему свои ощущения от прочтения «Запчасти Импровизации».

- Ну как, прочитала? - оживленно спрашивает Ангел.

- Ага, - киваю я. - Ты был прав. Эта книга удивительная.

Он широко улыбается.

- Я знал, что тебе понравится!

- Больше всего мне понравилось вот это.

Я открываю книгу на том месте, где оставила закладку, и начинаю читать:

Иногда, заглядывая в зеркало, я замечаю, что сам - не больше, чем неудачный набросок птицы, написанный рукой неизвестного мастера на скомканном клочке случайной реальности…

На самом деле, в книге есть много чудесных моментов, но мне, почему-то, запомнился именно этот.

- Что я тебе говорил, - с пониманием кивает Ангел.

- Я влюбилась в эту книгу, - вздыхаю я. - В интернете ее нигде нет. А я замучаюсь бегать по книжным магазинам и искать ее… Но, думаю, ради этого стоит потратить несколько деньков.

- Я дарю ее тебе, - неожиданно говорит Ангел, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

- Что? - удивленно вскрикиваю я. - Нет! Нет! Это не нужно… это не обязательно!

- Но я хочу подарить ее тебе, - мягко улыбается Ангел.

Я громко сглатываю и мотаю головой.

- Но как же ты? Уверена, что эта книга одна из твоих любимых, и…

- Я читал ее несколько тысяч раз, - смеется Ангел. - Я знаю эту книгу почти наизусть, и самые любимые фразы, из-за которых я перечитывал «Запчасть Импровизации» у меня записаны. Так что не волнуйся. И бери книгу, пока я не передумал.

- Лучше тебе отказаться от своего предложения, потому что я собираюсь взять ее, - поджав губы, бормочу я.

Ангел ухмыляется.

- Тогда закрыли эту тему. Теперь книга твоя. И точка.

Я улыбаюсь, по-настоящему улыбаюсь и с безграничной благодарностью смотрю на Ангела.

- Спасибо. Это очень крутой подарок.

- Не за что.

Вскоре в класс заходит Егор. Он подходит к нам и приветствует Ангела, пожав ему руку.

- Привет, - говорит он мне.

- Привет, - киваю я.

Затем он издает громкий зевок и падает на стул.

- Не выспался? - спрашивает Ангел.

- Ага.

- Чего так?

- Делал физику, - Егор готовится к уроку и разворачивается к нам с Ангелом (я снова подсела к нему за парту). - Сегодня собираюсь в библиотеку, - говорит он, а смотрит на книгу в моих руках. - Хочу найти что-нибудь про Эйнштейна.

- Можно пойти ко мне и поискать в интернете, - предлагает Ангел. - Там гораздо больше информации, чем в библиотеке.

- Ну, эм, ладно, - неуверенно соглашается Егор.

- Ты с нами? - спрашивает меня Ангел.

Я собираюсь кивнуть, но вспоминаю, на сегодня у меня уже есть планы.

- Не получится, - говорю я с сожалением. - Сегодня день рождения у папы.

- Точно, - вспоминает Ангел. - Жаль.

Я грустно вздыхаю и представляю, как будет проходить семейное празднование папиного дня рождения.

Будет весело.


***


Мы сидим за праздничным столом, который накрыла мама, и молча едим приготовленные блюда. Я поздравила папу утром, и еще раз, когда пришла со школы. Обычно, за столом родители говорят либо о домашних делах, либо о работе, но о работе больше. А сегодня в атмосфере царит неловкая тишина.

- Вкусная рыба, - говорит папа маме.

Она отвечает ему широкой улыбкой.

Я ковыряюсь вилкой в тарелке и смотрю на родителей.

- Сегодня вечером зайдет Андрей, - предупреждает папа.

- Хорошо, - говорит мама.

Я выгибаю правую бровь и вопросительно смотрю на папу.

- Дядя Андрей? - спрашиваю я.

Папа переводит взгляд с тарелки на меня.

- Да.

Дядя Андрей - лучший друг папы. Ну, по крайней мере, был им когда-то. Последние несколько лет они не очень-то общались, и у нас дома в последний раз я видела его два с половиной года назад.

- Круто, - говорю я.

На самом деле, хоть в моем голосе не прозвучало должного энтузиазма, я была рада, что папа пригласил дядю Андрея. Ну, или дядя Андрей сам напросился к нам в гости, потому что он бойкий и веселый мужчина.

Этот день я провожу дома, но не с папой. Он отдыхает, смотрит телевизор в гостиной. Мама моет посуду на кухне, а я сижу и думаю, что могла бы пойти гулять с Ангелом, и это было бы намного интереснее, чем рассматривать скучные обои в своей комнате.

Наступает вечер. К папе приходит дядя Андрей, и мама говорит мне выйти к ним. Дядя Андрей не изменился, разве что у него теперь нет волос. Он побрился, и от этого похож на бандита из девяностых.

Дядя Андрей все такой же веселый. Когда он увидел меня, то сказал что-то вроде того, что говорят все друзья отцов их дочерям. Я выросла, бла бла бла и бла бла бла.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза