Эхнатон. Паутина. Вернуться, чтобы быть повешенным. Вердикт. Нежданный гость. Возвращение к убийству. Тройное правило

ЛАУРА. О, разумеется. Знаете, мы здесь всего два года. Раньше жили на восточном побережье, в Норфолке. Там пострадали двое домашних животных, и посыпались жалобы. Вот мы и переехали сюда. Этот дом стоит очень обособленно, единственный сосед — за несколько миль. Но здесь полно кошек, белок и птиц. Вообще-то в Норфолке сыр-бор разгорелся из-за того, что к нам как-то зашла женщина собирать пожертвования на церковь. Когда она уже уходила, Ричард принялся пускать ей вдогонку пули, то справа, то слева от нее. Он говорил, она удирала, как заяц, и ее толстый зад трясся, как желе. А она пошла и пожаловалась в полицию, и был страшный шум.

СТАРКВЕДЦЕР. Могу себе представить.

ЛАУРА. Но Ричарду все сошло с рук. Он имел разрешение на все его оружие и сказал, что пользуется им только для того, чтобы стрелять кроликов. Он отговорился тем, что эта мисс Баттерфилд — сумасшедшая старая дева, она все выдумала, а что он по ней не стрелял. Ричард всегда умел внушать доверие, — и поверили именно ему.

СТАРКВЕДЦЕР. Н-да, своеобразное чувство юмора. Понятно. Значит, сидеть ночью с оружием в руках для него было обычным делом? Но этой ночью он никого не смог бы подстрелить. В такой туман.

ЛАУРА. О, с оружием он никогда не расставался. Как ребенок с любимой игрушкой. Иногда выстрелами выбивал вензеля на стене. Вон там, полюбуйтесь. Слева, за портьерой.

Старкведдер поднимает портьеру. На стене дырки от пуль образуют буквы «R. V.».[53]

СТАРКВЕДЦЕР. Хм, Эр-Be, пулями. Замечательно. Чертовски точно бьет. Хм. С ним, должно быть, страшно было жить.

ЛАУРА. Страшно. Неужели нужно обсуждать это без конца? Зачем отодвигать неизбежное? Как вы не понимаете, что вам придется позвонить в полицию? Что гораздо милосерднее сделать это сейчас? Или вы хотите, чтобы я сама? Ладно, позвоню. (Устремляется к телефону.)

Старкведдер обгоняет ее и накрывает рукой ее руку, когда она снимает трубку.

СТАРКВЕДЦЕР. Сперва поговорим.

ЛАУРА. Мы уже поговорили, Все равно говорить больше не о чем.

СТАРКВЕДЦЕР. Нет, есть. Осмелюсь доложить, я дурак и упрямец, но мы должны найти выход.

ЛАУРА. Для меня?

СТАРКВЕДЦЕР. Да. Для вас. Достанет ли у вас мужества? Вы сумеете в случае необходимости лгать, и лгать убедительно?

ЛАУРА. Вы сошли с ума!

СТАРКВЕДЦЕР. Возможно.

ЛАУРА. Вы не понимаете, что делаете.

СТАРКВЕДЦЕР. Я очень хорошо понимаю, что делаю. Я делаю себя косвенным соучастником.

ЛАУРА. Но зачем? Почему?

СТАРКВЕДЦЕР. Почему? По очень простой причине: потому что вы красивая женщина, и мне противна мысль, что красивая женщина просидит в тюрьме лучшие годы своей жизни. Это ничуть не лучше, чем быть повешенной — или за такое преступление как раз вешают? Никак не запомню. Во всяком случае, вот как обстоят дела: ваш муж был инвалидом, калекой. Оправдание, что он вас сам так или иначе спровоцировал, может опираться только на ваши показания, а их вы давать решительно не хотите. Следовательно, оправдание представляется маловероятным, не так ли?

ЛАУРА. Все, что я вам рассказала, может оказаться ложью.

СТАРКВЕДЦЕР. Возможно, и, может быть, я легковерный простак. Но я вам верю. А теперь отвечайте, и быстро. Прежде всего, кто еще живет в этом доме?

ЛАУРА. Мать Ричарда, потом Бенни… мисс Беннет — что-то среднее между экономкой и секретаршей. Бывшая медсестра. Она сто лет здесь живет и очень предана Ричарду. Потом еще Энджел, санитар и камердинер, ухаживает за Ричардом. Остальные слуги приходящие. О, и еще Ян.

СТАРКВЕДЦЕР. Кто такой Ян?

ЛАУРА. Сводный брат Ричарда. Живет с нами.

СТАРКВЕДЦЕР. Ну-ка проясним, Что такое с этим Яном, что вы не хотите мне рассказать?

ЛАУРА. Он лапочка. Очень нежный, славный, но… но он не такой, как все. Я имею в виду… это называется умственной отсталостью.

СТАРКВЕДДЕР. Понятно. Но вы его любите.

ЛАУРА. Да… Я очень люблю его. Вот почему… из-за него я не могла бросить Ричарда и уйти. Из-за Яна. Знаете, Ричард отправил бы его в соответствующее учреждение.

СТАРКВЕДДЕР. Этой угрозой он и удерживал вас?

ЛАУРА. Да. Если бы… если бы я была уверена, что смогу заработать достаточно, чтобы содержать себя и Яна, — но я не знала, смогу ли… И к тому же Ричард ведь опекун мальчика.

СТАРКВЕДДЕР. Ричард был добр к нему?

ЛАУРА. Иногда.

СТАРКВЕДДЕР. А иногда нет?

ЛАУРА. Он… Он говорил, что отошлет Яна, говорил: «С тобой там будут хорошо обращаться. За тобой будут ухаживать. Я уверен, раз или два в год Лаура будет навещать тебя». Это он так изводил Яна, запугивал, покуда тот не начинал умолять, подлизываться, заикаться, и тогда Ричард откидывался в кресле и разражался смехом. Запрокинет голову и хохочет, хохочет.

СТАРКВЕДДЕР. Да, понятно. Понятно.

ЛАУРА. Вы не обязаны мне верить. Вы не обязаны верить каждому моему слову. Как вы понимаете, я все это могла выдумать.

СТАРКВЕДДЕР. Я уже сказал вам, что рискну. А теперь — что из себя представляет, как там ее — Беннет? Энергичная дама?

ЛАУРА. Очень квалифицированная и способная.

СТАРКВЕДДЕР. Как получилось, что никто не слышал выстрела?