Эльдар Рязанов

Как у Гарольда Ллойда, конечно, не получилось — но ощущение высоты в кадре передано, и за висящего на высоте четырехэтажного дома Полунина страшно не меньше, чем когда-то за Андрея Миронова, повисшего на крыле разводного моста в «Итальянцах в России».

В качестве любовной парочки Полунин — Друбич (Вячеслав старше Татьяны на десять лет) выглядели куда естественнее, чем романтический дуэт Басилашвили — Жакоб из предыдущего рязановского фильма. Однако главных героев в «Дуралеях» затмили «дуралеи» второстепенные — прежде всего Татьяна Догилева и Александр Ширвиндт. Первая сыграла бывшую жену Каблукова и нынешнюю владелицу салона «Твой имидж», а второй — лидера социал-социалистической партии, пожаловавшего в тот салон с целью создать себе правильный политический имидж.

Догилева снималась у Рязанова в третий, а Ширвиндт — в пятый раз. Специально для книги «Необъятный Рязанов», подготовленной к 75-летию Эльдара Александровича, Александр Анатольевич написал искрометный текст — «Закрытое письмо, с открытым сердцем, адресованное зарубежной общественности», в котором залихватски осветил все свои творческие взаимоотношения с ближайшим другом:

«В течение последних 30 с лишним лет (первые 30 лет я не помню, и слава Богу) так называемый юбиляр использовал меня в корыстных для себя целях. <…>

1. В к/ф „Ирония судьбы…“, прикидываясь другом, он завлек меня в баню, где спаивал пивом с водкой, к чему я с тех пор пристрастился, не имея на это ни финансового, ни физиологического права.

2. В холодном павильоне „Мосфильма“ пробовал меня на главную роль в к/ф „Зигзаг удачи“ в эротической сцене, положив в постель с актрисой С. Дружининой, которая в целях утепления и боязни главного оператора картины Мукасея, по совместительству ее мужа, лежала под одеялом в тренировочном костюме, чем окончательно похерила зачатки „порно“ в советском кинематографе. В результате в фильме снялся Е. Леонов, а Дружинина с перепугу стала кинорежиссером и сняла всех гренадеров всех времен и народов.

3. В фильме „Гараж“ т. н. юбиляр предложил мне без проб сняться в одной из главных ролей, но в последний момент испугался В. Гафта как пародиста и „убийцу в законе“ и снял его.

4. В период застоя так называемый юбиляр долго шептал мне на ухо, что хочет снять левый фильм „Сирано де Бержерак“, и брал меня без проб на роль графа де Гиша. При этом только для того, чтобы не снять меня в очередной раз, утвердил на роль Сирано Е. Евтушенко, в то время опального поэта. Фильм закрыли. Евгений перестал быть опальным поэтом, а я кем был, тем и остался.

5. В фильме „Старики-разбойники“ он опустился до того, что уговорил меня сняться в вялом эпизоде, который в титрах формулировался „а также“, и моя фамилия стояла последняя: вроде по алфавиту.

6. „Забытая мелодия для флейты“ — снимал Ленечку Филатова, чтобы тот его помнил, а я не запомнился ни себе, ни зрителю.

7. В ленте „Вокзал для двоих“ эпизода для меня не существовало вообще, но этот садист уговорил меня сниматься — велев все придумать и написать слова самостоятельно. Я украсил собой эти две серии, но ни авторских, ни потиражных до сих пор не видно.

8. Наконец, последняя экзекуция — фильм „Привет, дуралеи!“. Тут этот вампир дошел до физического надругательства, исковеркав мою природную самобытность — укурносил нос, выбелил волосы, разбросал по телу веснушки и даже хотел вставить голубые линзы, доведя меня до киркоровского абсурда, — я не дался, и он затаился до следующей картины.

При этом он при всяком случайном случае кричит, что я его друг и мне все равно, в чем у него сниматься. Нет! Хватит! Прошу его обуздать или еще чего-нибудь резкое сделать, а пока возместить мне в твердой валюте мягкость моего характера…»

Неизвестно, внял ли Рязанов этому шуточному протесту, но после «Привет, дуралеи!» хохмач Ширвиндт у него уже не снимался.

«Дуралеи» вышли в свет в самом конце того же 1996 года, когда российский прокат все еще пребывал в самом плачевном состоянии, так что оценить реакцию зрителей не представлялось возможным.

А вот реакция прессы была убийственной. В рубрике журнала «Сеанс» (1997. № 15) «„Сеансу“ отвечают…» полтора десятка опрошенных критиков дружно разнесли картину Рязанова в пух и прах. Например, Михаил Трофименков отозвался о фильме так:

«Эльдар Рязанов исчерпал своим последним фильмом допустимый лимит провалов. Тонкий юмор ситуаций отступил перед напором грубого физиологического комикования, узнаваемость будней обернулась абсолютной недостоверностью, икота и кульбиты подменили блистательные диалоги. Очень несмешно».

И даже Дмитрий Быков, в целом лояльно относящийся к позднему творчеству Рязанова, «Дуралеев» не оценил:

«Сотрудничество с Эмилем Брагинским помогало Эльдару Рязанову — в лучшие для них годы — безошибочно попадать в нерв, соблюдать чувство меры, избегать безвкусицы, сочинять репризные диалоги и населять свои фильмы узнаваемыми персонажами. Нынешние потуги на городскую сказку по-своему трогательны, но безрезультатны».