Элджернон, Чарли и я

– По-моему, издатель неправ. Книга очень сильная. Хотя чего-то ей действительно недостает.

От этого комментария, допускающего двоякое толкование, я вздрогнул. Наверное, рот мой приоткрылся. Наверное, я уставился на коллегу, не в силах говорить. Все-таки поднявшись со стула, я вымучил нечто вроде: «Не представляю, чего там еще недостает. В любом случае, поздно вносить дополнения».

Затем, наедине с собой в кабинете, я долго переваривал комментарий. Коллега выразил свое мнение – никак не связанное с маркетинговыми нуждами или издательскими представлениями о читательских предпочтениях; ничуть не волновало его, как аудитория примет мой финал. Уже вечером, лежа в постели, я продолжал думать. Получалось, коллега намекал вот на что: я не раскрыл тему, не дотянул – возможно, самую малость. Неужели проворонил сюжетную линию? Какую именно?

Наутро я проснулся оттого, что в моем мозгу отчетливо прозвучала фраза: «Духовная дуга Чарли».

Ну конечно! Все стало на свои места. Изначально в тексте была только одна «дуга» – интеллектуальный рост, а затем спад. Развитие коэффициента интеллекта. С добавлением любовной истории возникла вторая «дуга» – эмоциональная; показатель коэффициента эмоций. А не хватало в романе третьей «дуги»; Чарли, моим попущением, не поднимался на вершину духа. Как знать, возможно, в будущем появится особый термин – «коэффициент духовности».

Требовалось проследить духовный рост Чарли – иными словами, построить третью «дугу».

Я вновь засел за работу. Наверное, думал я, только сумасшедшие по стольку раз переписывают да переделывают. А потом вспомнил мемуары Шервуда Андерсона – я же сам его цитирую студентам, которые не любят заниматься саморедактурой! Вот он, этот пассаж: «Редко когда я писал историю – не важно, длинную или короткую, – которую не понадобилось бы затем переписывать. Работа над отдельными рассказами заняла у меня десять, а то и двенадцать лет».

Точно так же получалось и с моими «Цветами». Пока коллеги путешествовали по Европе (стояло лето 1964 года), я торчал в Детройте, корпя над духовной «дугой» Чарли. Мне казалось, эпизод будет уместен сразу после осознания героем, какая ужасная судьба ему уготована.

Вот что я написал:

«Самый непонятный сеанс терапии в моей жизни. Штраус явно не ожидал этого и здорово разозлился.

То, что произошло (я не осмеливаюсь назвать это воспоминанием), больше всего походило на галлюцинацию. Не буду пытаться объяснить или интерпретировать этот случай, просто опишу его».

Даром что я отталкивался от собственного опыта, от сеансов психоанализа, которые имели место в моей жизни, – образы и мысли в этом эпизоде не мои. Они исходят от Чарли – ожившего моими усилиями. Насколько я могу судить, духовный опыт целиком принадлежит Чарли.

«Из стен и потолка исходит голубовато-белое сияние… оно собирается в мерцающий шар… Висит в воздухе… Свет… Он впивается в глаза… в мозг… все сверкает… Я плыву… нет, я расширяюсь… Я не смотрю вниз, но знаю, что лежу на кушетке. Что это – галлюцинация?

– Чарли, что с тобой?

Не это ли описывают в своих сочинениях мистики? Я слушаю голос Штрауса, но не хочу отвечать. Меня раздражает его присутствие. Не буду обращать на него внимания. Успокойся и дай этому, чем бы оно ни было, наполнить меня светом, поглотить меня…»

Это Чарли сливается с Космосом.